Женя родился в Камышине, 22 мая 1948 года*. Ничего сверхъестественного при рождении не произошло: не зажглась над ним новая звезда, не было на новорожденном рубашки, не улыбался он и не пел песен. Разве только доносить его полные 9 месяцев мама не смогла, и потому ей пришлось более трепетно выхаживать слабенького младенца, весившего всего 1 килограмм 900 граммов, постепенно доводя его до нормальной земной кондиции.
* Если быть предельно точным, произошло оное событие в субботу, где-то около 11 часов утра.
Хочу заметить, что мама — хоть и вернулась с войны отличником медицинской службы — была специалисткой еще в одной области: она хорошо печатала на пишущей машинке и могла вести делопроизводство. И так сложилось, что после госпиталя она уже в медицинских учреждениях не служила, а работала секретарем-машинисткой на нефтебазе, в школе, суде — до тех пор, пока не стала домохозяйкой-пенсионеркой по причине ранней трудовой инвалидности (о которой я уже упоминал).
Помаявшись 5 лет в Камышине и Сталинграде, поменяв несколько мест работы и не видя для себя перспектив, родители с двухлетним Женей снова переезжают в Донбасс. Переезжают, — наверно, несколько громковато сказано: просто возвращаются в Артемовск с двумя чемоданами и железной кроватью — всем нажитым имуществом. Некоторые из сослуживцев и знакомых, кстати, не скрывали порой своего недоумения: как же так — вернуться с войны и не привезти из-за границы никаких трофеев? Ведь иные умудрялись почти вагонами «мародерствовать», привозя и рояли, и золото, и картины, и мебель... Ну да бог с ними, мародерами! У отца и мамы были честно купленные в Венгрии позолоченные швейцарские часы (наручные), которыми они очень дорожили и которые ходят до сих пор (уже более пятидесяти лет), — вот и все военные трофеи. Но главное и самое дорогое, что они привезли с этой войны, — это они сами, их любовь и верность друг другу. Верность, которую они пронесут сквозь всю свою долгую и нелегкую супружескую жизнь, целиком посвященную детям.
Женины музыкальные способности проявились сразу. Звучание отцовского аккордеона заставляло сынишку бросать свои детские игры и с восторгом вслушиваться в музыку. Женя быстро схватывал услышанные мелодии, без принуждения пел, танцевал, выстукивал ритмы танцев и песен. А кроме того, он еще рассказывал стихи и монологи, услышанные в клубе и кинотеатре, звучавшие по радио.
Позже — в школьном возрасте — в Жене обнаружился дар к рисованию, затем он страстно увлекся фокусами и охотно показывал их на школьных концертах. Учился Женя хорошо, без особого труда, но музыка постепенно вытеснила все остальные увлечения и пристрастия, включая футбол, в который брат был влюблен с самого раннего детства, подобно всем мальчишкам.
