Идея формирования отрядов офицерской самообороны понравилась Михаилу Васильевичу, принявшему Черепова с докладом. В Ростове было открыто Бюро записи добровольцев, однако большого притока желающих вступить в армию не оказалось, а многие из тех, что приходили, обычно спрашивали: «Что дает добровольческая организация?», на что не без иронии офицеры вербовочного бюро отвечали: «Винтовку и пять патронов». Иногда прибывающим пытались объяснить, что не в большевистских интересах оставлять в живых представителей армии, представляющей для их власти наибольшую опасность, но те не верили, ибо в короткое время большевизма в Ростове соблюдавших нейтралитет офицеров не трогали. Многих такое положение вещей устраивало, и они не стремились «заниматься политикой», отмечаясь к тому же в некоей вооруженной организации.
Первые две недели работы вербовочного центра дали приток в ряды добровольцев не более 300 человек. Ростовское и нахичеванское офицерство открыто пренебрегало вступлением в армию, нередко посмеивалось над теми, кто записался «спасать Россию», не упуская случая задеть молодых добровольцев едким словом или насмешкой вроде «игры в солдатиков». Атмосфера редкой беспечности, казалось, витала над городом. Кафе и рестораны были наполнены веселящимися людьми, среди которых немалую долю занимали и офицеры. Вскоре генерал Черепов снова поехал с докладом в Новочеркасск и был принят генералом Корниловым.
Ознакомившись со списками добровольческих формирований, бегло пролистав немногочисленные страницы доклада, Корнилов рассеянно спросил у Черепова: «…Это все офицеры, а где же солдаты?» Черепов сообщил, что солдаты и вовсе не стремятся записываться добровольцами и что члены офицерской самообороны главным образом лишь разоружают тех немногих солдат, шатающихся по городу безо всякого дела. «Солдат мне дайте! Офицер хорош на своем месте. Солдат дайте мне!» — снова потребовал у Черепова Корнилов, воодушевленный присутствием Деникина и Маркова, находившихся во время доклада с ним в одной комнате. Черепов откланялся и убыл в Ростов в смешанных чувствах, главное из которых было сожалением о том, что Корнилов не желает мириться с реалиями жизни, идеалистически полагая, что народ в лице нижних чинов будет беззаветно участвовать в освободительном движении.
Все записавшиеся в Ростове офицеры не составили собой и полка. Едва бы полк был создан, объяви сейчас генерал Алексеев о всеобщей мобилизации. Формально его власть не простиралась далее преданных ему добровольцев, и большинство офицеров могло просто игнорировать призыв, руководствуясь собственными соображениями и видами на роль офицера в эпоху безвременья. Те из офицеров, кто все же вступил в Добровольческую армию стараниями вербовочного бюро, составили единственную воинскую часть — Ростовскую офицерскую роту, численностью до 200 человек. Командовать ею был назначен капитан Петров, и со временем она хорошо проявила себя в боях с большевиками за Ростов, потеряла треть своего состава, во главе с самим Петровым, и позднее была влита в Офицерский полк, сформированный после оставления Ростова отрядами добровольцев. Половина роты была распределена в начинавший формироваться Студенческий батальон и Техническую роту, а также во 2-ю Офицерскую, Гвардейскую и Морскую роты.
