Батарея быстро прирастала беспрестанно прибывающими юнкерами-добровольцами и достигла в скором времени численности около 250 человек. 190 человек из них составляли юнкера Константиновского артиллерийского училища. Командовать артиллеристами был поставлен капитан Шаколи, офицер курса Михайловского артиллерийского училища, единственный из преподавателей, последовавший за своими юнкерами и подтвердивший свою запись в Алексеевской организации делом. Батарею разместили в здании Платовской гимназии. Пополнились и ряды Юнкерской роты в целом. В течение нескольких дней ее численность составила уже 150 человек, и ее пришлось развернуть в Юнкерский батальон трехротного состава, из которого первые две роты были полностью юнкерские, а третью составляли кадеты и гимназисты. Сводно-офицерскую роту возглавил штабс-капитан Некрашевич.
Общее количество добровольцев в двух ротах и Сводной Михайловско-Константиновской батарее было немногим более 600 человек. Все они впоследствии, сведенные воедино, образовали Офицерскую дивизию, получившую со временем почетное шефство генерал-лейтенанта Сергея Леонидовича Маркова. Примерно в эти же дни в стадии формирования находилась и четвертая часть добровольческих сил — так называемая Георгиевская рота, состав которой насчитывал немногим более 50 с лишним человек, солдат и офицеров из числа Георгиевского полка, бывшего некогда при Ставке Верховного Главнокомандующего на фронте во время Великой войны. В ходе дальнейших переформирований, происходивших в Добровольческой армии, эта рота была влита в легендарный Корниловский полк.
Офицеры в первых добровольческих формированиях составили в 1917 году лишь треть, а солдат в них насчитывались буквально единицы. Генерал Алексеев, создавая свою организацию, главной своей аудиторией считал, прежде всего, офицерство и генералитет. Обратить свой взор на солдат старый стратег не спешил. Та разнузданная и потерявшая образ русского солдата масса нижних чинов, потоком хлынувшая с фронтов в тыл, не вызывала в нем уверенности в том, что в ближайшем будущем из нее возможно будет создать сознательные боеспособные части. Его большевистские оппоненты думали иначе, постепенно набрасывая узду в лице института комиссаров и заградительных отрядов на шею пока еще опьяненного фальшивым лозунгом свободы дезертира с фронтов Великой войны. Вскоре солдатским массам, отрекшимся от веры и своего долга, придется стать тупым и разрушительным орудием в руках большевистских лидеров, направленным против горстки добровольческих частей.
