— Остановим! — Валька рубанул воображаемую ленту финиша. — Слабаки — не мы. Игра стоит свеч! Марафон так марафон!
Словом, уговорил. И мы двинули.
К конечному пункту маршрута добрались лишь к половине восьмого, то есть в девятнадцать тридцать. По шоссе трястись пришлось в открытом кузове грузовика, но это уже детали. Главное, шофер оказался по-русски покладистым и подвез нас едва ли не к самым дверям поселкового клуба.
Залитый ярким электрическим светом клубный зал был уже битком набит молодежью. Важно восседая на стуле, поставленном посреди пустой открытой сцены, местный баянист с увлечением наяривал фокстрот. А по паркету, колыхаясь разноцветной волной нарядных платьев, с несусветным шарканьем скользила целая дивизия румянощеких северянок.
Нас так и обдало жаром. Намерзлись мы все-таки, пока добирались, а тут — такая теплынь. Красота!
Я странно заволновался и на какой-то момент точно оглох. Право, наши лопаты при расчистке аэродрома шуршали намного тише, чем туфельки здешних модниц.
— А где же эти, как их… самоеды? — с какой-то чисто мальчишеской непосредственностью спросил Лева Шатохин. В его простодушном взгляде сквозило явное разочарование.
— Сам ты самоед, — снисходительно фыркнул Пономарев, устремляясь к распахнутой двери. Он уже взял кого-то на мушку, и в его глазах заиграл огонек азарта. Олег Архаров, наблюдая за ним, тихо посмеивался.
Зубарев растерянно хлопал своими длиннющими ресницами. Да я и сам был малость смущен. Когда мы ехали из училища в Крымду, представление о Севере у нас наивно связывалось с чукчами, ненцами, эскимосами и другими жителями тундры. А городок-то наш, чисто русский. И простые, открытые лица девушек казались нам такими красивыми, такими родными, как будто мы их знали уже с незапамятных времен.
— Билетики, молодые люди, — остановила нас по-праздничному одетая контролерша.
— Пожалуйста, — в тон ей отозвался Олег Архаров, предусмотрительно взявший билеты на всех. А Пономарев, вдруг учтиво склонившись, спросил:
— Как зовут вашего баяниста?
— Кольку-то? — билетерша улыбнулась.
Валентин тотчас извлек из кармана блокнот, что-то черкнул, вырвал листок, сложил его пополам и попросил:
— Будьте добры, передайте ему записочку.
— А как же?..
— Не беспокойтесь, мы за вас подежурим. Без билета и муха не пролетит.
Что взбрело ему в голову? Не спрашивая, я хотел было пройти в зал, но Валентин загородил мне дорогу и поднес к губам палец:
— Тсс! Притормози.
Он всех нас задержал. Олега тоже не пропустил. И зашептал, обстреливая глазами танцующих девушек:
