Я начала передвигаться в этом черном лабиринте, подальше от голоса, и подумывала обзавестись оружием. Я подумала о своем Браунинге и он оказался у меня в руке. «Это всего лишь сон. Я смогу его изменить» — обычно я могла вырваться из сна, а иногда, когда в них участвовал Хэвен, они меня не отпускали. Я думаю, чувство вины заставляло меня остаться и смотреть на эти кошмары.
Я пошла быстрее, сворачивая только влево. У всех лабиринтов есть правило — повороты в одну сторону приведут тебя к выходу, а в другую — к центру лабиринта. Не знаю почему, я выбрала поворот налево, почему бы и нет? Я просто надеялась, что это приведет меня к выходу, и не затянет еще глубже во тьму. Но это был кошмар, а в кошмарах ты никогда не выигрываешь. В них ты только теряешь что-то, снова и снова.
Центр лабиринта представлял собой огромную площадку с фонтаном посередине. Фонтан был высечен из черных квадратов, в котором тихо пульсировала вода; а для центра пугающего темного лабиринта он был не так уж и плох. «Все могло бы быть еще хуже»; и потом, конечно, худшее вышло из проема на другой стороне лабиринта. Худшее было за метр восемьдесят ростом и немного худощавым, мускулистым красавчиком. У Хэвена все еще были короткие волосы, поставленные гелем в виде шипов на макушке, и вся прическа выполнена в синих тонах, как будто какой-то талантливый парикмахер решил притвориться, что синий может быть натуральным цветом волос и иметь переливы. От его синих волос голубые глаза казались ярче, чем были на самом деле. Хотя, сложно сказать, я никогда не видела его с другим цветом волос. Волосы и татуировка из Улицы Сезам на его плече послужили причиной его прозвища — «Куки Монстра».
— Чего ты хочешь, Хэвен?
— Чего и всегда — тебя, — ответил он.
— Ты не можешь меня заполучить.
— Здесь могу. Здесь только я.
— Иди в жопу.
— Ну, так давай туда.
— Ты мертв. Ты умер. Я убила тебя.
— Я помню.
— Ты мертв, ты не можешь помнить. Ты — всего лишь мое чувство вины, навещающее меня по ночам.
— Ты думаешь? — спросил он, и то, каким тоном он это произнес, заставило меня спросить — Ну а кем же еще ты можешь быть?
Другие фигуры вышли из проемов в стенах площади и разошлись по периметру. На них были белые маски и черные плащи: «Арлекин». Я подняла пистолет и начала целиться, но их было слишком много, а я не была настолько быстра, даже во сне.
Движение заставило меня перевести взгляд на Хэвена; на нем был черный плащ, а белую маску он держал в руке. — Мы идем, — сказал он, — просыпайся.
