— Господи, ты крошечная. Держу пари, я могу обхватить руками талию маленькой белой девочки; и у тебя все еще есть сиськи и задница. Это нечестно, подружка.
Она решила выбрать тактику «Я сдержусь и выдам тебе парочку комплиментов, пока ты меня не опередила». Я могла промолчать, сделать ей какой-нибудь комплимент, или согласиться, что я неплохо выгляжу, но при этом не сделать никакого комплимента. В последнем случае, я наверняка, не понравлюсь ей еще больше. Она уже дала мне знать, мило намекнув, что, будучи на несколько размеров меньше нее, я уже даю повод себя не любить. Что Слава Тебе Господи, работая с мужиками, такого дерьма не случается.
Я попыталась, хотя меня тошнило от таких игр: — Я знаю мужчин, которые предпочли бы твое телосложение — моему.
— Ерунда, — сказала она, уже готовая разозлиться.
— Я общаюсь со многими старыми вампирами. Им не очень-то нравятся тощие девчонки. Им нравятся женщины, которые выглядят как женщины, а не мальчики-подростки, с грудью как доска.
— Ты так не выглядишь, — сказала она, в ее голосе поубавилось злости, но он все еще был недружелюбным.
— Впрочем, как и ты. Мы обе недурно выглядим, с округлостями настоящих женщин, награжденных от Бога.
Она подумала об этом и усмехнулась. Это осветило все ее лицо, и я знала, что мы поладим.
— Так оно и есть. Но твоя задница не похожа на задницу белой девчонки.
— Мне говорили, что я похожа на свою мать, только бледнее. Она была латиноамериканкой.
— Это все объясняет. Я знала, что для обычной белой девчонки, у тебя слишком хорошие округлости в нужных местах. — Она аккуратно разложила свою одежду на покрывале и сказала, — Что имела в виду, когда сказала, что «тебе говорили», что ты похожа на свою мать?
— Она умерла, когда мне было восемь.
— Сочувствую. — И казалось, она сказала это искренне. Пока мы распаковывались, каждая на своей стороне комнаты, царило неловкое молчание. Моя кровать находилась ближе всего к ванной и дальше всего от двери. Мы это не обсуждали, просто я зашла в комнату первой.
— Да все в порядке, — отмахнулась я, — Это было давным-давно.
— А что на счет твоего отца?
— Немец, первый из своей семьи, родившийся в этой стране.
— Что он думает по поводу того, что ты маршал и охотница на вампиров? — спросила она, когда бросила кучу одежды на кровать и начала ее сортировать.
— Его все утраивает. С другой стороны, моей мачехе, Джудит, это совсем не нравится. — Должно быть, я улыбнулась, потому что Лайла рассмеялась, глубоким, горловым смехом. Он был темным, и чувственным как Гиннесс
