Когда земское ополчение перешло из Ярославля под Москву, ему пришлось доказывать, что его поддержка действительно была нужна тем, кто «другой год» воевал под Москвой. Случилось же это только под воздействием критической ситуации, грозившей тем, что разногласия между «земцами» и «казаками» окончатся прорывом в Москву гетмана Ходкевича.
«Богати пришли из Ярославля, и сами одни отстоятся от етмана» [37, 124] – такими словами встретили казаки ополчение князя Дмитрия Пожарского и Кузьмы Минина, пришедшее под Москву 20 августа 1612 г. Самой главной задачей для земского войска в это время стало не допустить прохода в Москву свежих польско-литовских сил. Из Троице-Сергиева монастыря давно твердили князю Дмитрию Пожарскому: «Аще прежде вашего пришествия к Москве гетман Хоткеевичь приидет со множеством войска и з запасы, то уже всуе труд вашь будет и тще ваше собрание» [54, 220]. В Ярославле хорошо это понимали и, едва получив первые достоверные сведения о подходе гетмана Ходкевича к Москве из обращения воевод и ратных людей подмосковных полков («Новый летописец» не мог скрыть, что оно шло не только от князя Дмитрия Трубецкого, но и «от Заруцково»), немедленно стали готовиться в поход под столицу. Первым был выслан передовой отряд во главе с воеводами Михаилом Самсоновичем Дмитриевым и арзамасцем Федором Васильевичем Левашевым. Однако князь Дмитрий Пожарский продолжал соблюдать крайнюю осторожность: посланным «на спех» воеводам было заказано входить в «таборы», они должны были поставить свой острожек у Петровских ворот. Следующий отряд во главе с князем Дмитрием Петровичем Лопатой-Пожарским и дьяком Семейкой Самсоновым (он возвращался под Москву, так как ранее служил в подмосковных полках) встали также отдельно у Тверских ворот.
Вскоре к Москве подошли и основные силы ополчения во главе с князем Дмитрием Пожарским и Кузьмой Мининым. Они встали у Арбатских ворот и тоже не поддались ни на какие уговоры князя Дмитрия Трубецкого, звавшего земское войско «к себе стояти в табары». С самого начала, таким образом, между двумя земскими силами – подмосковной и ярославской – воцарилась «нелюбовь».
Твердое решение «с казаками не стаивать» едва не стало роковым во время решающих боев с войском гетмана Ходкевича, состоявшихся 21–24 августа 1612 г. и вошедших в историю Смуты как «Хоткеев бой». Гетман Ходкевич со своим отрядом наступал со стороны Донского монастыря и дошел почти до стен Кремля. Иосиф Будило, сидевший в столице в осаде, вспоминал в своих записках, как «…удалившись за реку, русские опустили руки и смотрели, скоро ли гетман введет в крепость продовольствие» [51, 322]. Гетман же «рад бы был птицей перелететь в крепость с продовольствием» [51, 323]. Но в Кремль ему пробиться не удалось…
