12 мая 1612 г. ярославское посольство во главе со Степаном Лазаревичем Татищевым, состоявшее из «дворян розных городов», достигло Великого Новгорода. С собой оно привезло грамоты «о земском деле» к новгородскому митрополиту Исидору, воеводе боярину Ивану Большому Никитичу Одоевскому и к шведскому наместнику Якобу Делагарди. Посольство было организовано таким образом, чтобы подчеркнуть соборную волю, выраженную в Ярославле. Поэтому там были один жилец[16] и одиннадцать дворян, представлявших разные «служилые города»,[17] первыми примкнувшие к движению, в том числе Смоленск, Нижний Новгород, Казань и понизовые города. Присутствие в посольстве детей боярских из Переславля-Рязанского и Новгорода (Бежецкая пятина) тоже подтверждают факты представительства в ярославском ополчении служилых людей из этих двух самых обширных дворянских корпораций в России.
С Новгородом вступали в дипломатическую переписку представители «всех чинов и всяких людей» Московского государства и Казанского царства. О кандидатуре Карла-Филиппа на новгородский престол расспрашивали основательно. Речь шла и о месте крещения будущего государя и о распространении его власти не только на Новгородское государство, но и на остальную страну. Для переговоров в Ярославль приглашали посланцев Новгородского государства.
Состав «земского совета» и титул руководителя ополчения, к которым новгородцы адресовали свой ответ, уже 19 мая 1612 г. звучал следующим образом: «Великия Росийския державы Московского государьства бояром и воеводам, и по избранию всех чинов людей Росийского государьства многочисленного войска у ратных и у земских дел столнику и воеводе господам князю Дмитрею Михайловичу с товарыщи, и чашником, и столником, и дворяном болшим, и стряпчим, и приказным людем, и жилцом, и дворяном из городов, и детем боярским, и головам стрелецким и казачьим, и сотником, и гостем. И торговым людем, и стрелцом и казаком, и понизовых городов царьства Казанского и иных всех городов князем и мурзам и татаром, и литве и немцом, которые служат в Московском государьстве, и всех чинов всяким людем всех городов Московского и Казанского государьства» [1, 364]. Здесь важно то, что собор этот претендовал на представление мнения «всей земли», не исключая и подмосковных полков. Более того, в грамоте земского «Совета всей земли» в Великий Новгород обращались от «многого собрания» людей, которые стояли «под Москвою и в Ярославле» [1, 364]. Хотя на самом деле это была еще далекая и трудноосуществимая цель.
