Смоленская победа короля Сигизмунда III не могла не повлиять на польско-литовские войска, участвовавшие в русских событиях. Гетман Ян Сапега договорился о совместных действиях с Госевским, обещавшим «после многих споров» выдать заслуженные деньги «вещами». Сапежинцы дали недвусмысленный ответ послам Ляпунова, чтобы те продолжали держаться присяги королевичу Владиславу. Предложения, переданные из стана гетмана Сапеги через Федора Плещеева, звучали издевательски. Как писал в дневнике Иосиф Будило,[13] русским предлагалось, чтобы они «разъехались по домам, дали продовольствие войску и сейчас же обдумали, как бы уплатить ему деньги за четверть» [51, 245].
Сапежинское войско встало лагерем у Донского монастыря и вступило в бои с отрядами ополчения. «Новый летописец» писал о боях с гетманом «противу Лужников». Большое сражение произошло также в Гонной слободе во время наступления сапежинцев на острожек у Тверских ворот: «…быша с ними бою чрез весь день, и на обе стороны людей много побиша».
Повоевав под Москвой, гетман Ян Сапега ушел в хорошо известные ему «Переславские места» около 14 июля 1611 г. По дороге сапежинские отряды взяли Александрову Слободу и осадили Переславль-Залесский. Ратные люди ополчения во главе с князем П. В. Бахтеяровым-Ростов-ским и А. Просовецким, посланные упредить поход гетмана Сапеги, сами едва убереглись от разгрома. В Александровой Слободе, покинутой Просовецким, последние защитники города, осажденные в башне, вынуждены были спустя несколько дней сдаться.
Создавалось впечатление своеобразного реванша гетмана Сапеги за чувствительное поражение, нанесенное из Александровой Слободы князем Михаилом Скопиным-Шуй-ским в 1609 г. Но за полтора года значение этого города в русской истории сильно изменилось. Как бы ни была неприятна угроза, исходившая от войска Сапеги, все должно было решиться под Москвой, где ополченцы смогли достигнуть значительных успехов. К концу июня 1611 г. были полностью отвоеваны все башни Белого города. Бояре, сидевшие в Москве с польско-литовским гарнизоном, оказались в тяжелой осаде и впервые стали испытывать «и в своих и в конских кормех недостаток и голод великой», в противоположность тому, что к «вором» (т. е. в полки подмосковного ополчения) «живность везут отовсюду и во всем у них достаток великой» [53, 274].
С этой точки зрения на судьбу Русского государства не могло оказать решающего влияния даже отторжение Великого Новгорода, произошедшее под давлением оккупационных шведских сил во главе с известным Якобом Делагарди [22,
