На что ей её красота, изящество и тонкое кокетство, если любая дурнушка с туго набитой мошной может её заменить? Ах, бедность, какое это проклятие! Неужели ей суждено всю жизнь влачить такое же, как теперь, жалкое существование, работать в редакциях, таскаться пешком во всякую погоду, и, прожив так свои лучшие годы юности, пристроиться, под конец, за какого-нибудь бедного чиновника, чтобы только не сидеть старой девой!
Вот о чем думала она, полулежа в кресле. И вдруг такая горечь и тоска защемили ей сердце, что она закрыла лицо руками, и из глаз полились горькие слёзы.
Кира была так поглощена горем, что не заметила, как в комнату вошла горничная, неся на подносе чашку чая и тарелку с сандвичами.
Настя была свежая, добродушная деревенская девушка, преобразившаяся в столице в франтоватую горничную. Она любила свою барышню, которая была к ней добра и снисходительна и нередко делала подарки.
Увидав, что Кира плачет, она остановилась в нерешительности, с сожалением глядя на нее. Сметливая и наблюдательная Настя угадала причину слез и огорчения.
Она заметила, конечно, что нарядный барин, приезжавший всегда на собственных рысаках, вдруг перестал у них бывать. Поняла она также, что исчезновение такого богатого обожателя, а может быть и жениха, жестоко огорчило барышню.
Ещё с минуту Настя раздумывала, кусая губы, а затем решительно поставила поднос на стол, подошла к Кире и тронула её за руку.
— Барышня, милая, не плачьте. Коли захотите сходить к одной ворожее, которую я знаю, так она выдаст Вас замуж за кого только Вам вздумается.
Эти слова она подчеркнула.
Кира выпрямилась и покраснела, видимо, недовольная.
— Какие глупости ты говоришь! Моему горю никакая колдунья не поможет, потому что и колдуний-то не существует, а есть одни только обманщики, которые обирают глупых. Подай мне чай.
Настя покраснела в свою очередь.
— Ах Такая Вы умная барышня и не верите в колдовство, — неодобрительно качая головой, сказала Настя. — Сомневаться в том, что каждому доподлинно известно! А только моя колдунья, заверяю Вас, уж не обманет и все может. Я знаю, потому что сама её испытала.
Кира не могла удержаться и рассмеялась:
— Это другое дело. Расскажи, что с тобою было, тогда я, пожалуй, и поверю.
— Ах, барышня, Вы моя милая! Да я Вам всё, как на духу, скажу, потому, я Вам добра желаю, а уж Вы меня не выдайте, особливо барыне не говорите.
— Нет, нет. Говори, не бойся.
— Вот как всё вышло. В трактире напротив служит лакей, который мне больно приглянулся. Уж очень он красив из себя, да и нарядный такой, настоящий
