Для Даладье и Гамелена это была возможность сделать шаг вперед в надежде сделать два шага назад.
В феврале 1937 года советский военный атташе Н. А. Семенов встретился со Швайсгутом и его старшим начальником, генералом Луи-Антуаном Кольсоном. Семенов сделал заявление, что если Польша и Румыния разрешат проход через свою территорию, Красная армия поможет Франции всей своей мощью в случае германского нападения. В противном случае советская помощь будет по необходимости более ограниченной, но советское правительство было готово послать войска во Францию и обеспечить воздушную поддержку — без сомнения неприятная перспектива для обуянного «красной угрозой» французского генерального штаба. В ответ советское правительство хотело знать, какую поддержку готова предложить Франция в случае германской агрессии против СССР.>69
17 февраля, после встречи Семенова с Кольсоном, Блюм принял Потемкина, чтобы выразить благодарность за «прямые и исчерпывающие» советские предложения. Блюма интересовало, можно ли убедить Румынию пропустить Красную армию через свою территорию, при условии, что Польша останется нейтральной. Потемкин заметил, что «заранее примиряться с отказом Польши от выполнения союзных обязательств и требований Устава Лиги наций было бы слабостью и опасной политической ошибкой».>70 Через несколько дней Блюм встретился с Даладье, Леже и Гамеленом. Даладье в своих заметках обвиняет в затягивании переговоров Швайсгута, но это неправда; огонь направляли сам Даладье и Гамелен, Швайсгут был просто послушным исполнителем их воли.>71 Если верить запискам Швайсгута, сам Сталин написал «очень сердечное» письмо, в котором приветствовался франко-советский военный альянс. Потемкин огласил его Блюму, и оно произвело впечатление. Но Даладье был по-прежнему настроен «скептически».>72 19 марта Швайсгут встретился с Семеновым, чтоб задать ему еще несколько вопросов о советских военных возможностях. Что касалось франко-советского взаимодействия на суше, то Швайсгут отметил, что осуществить его будет «крайне трудно» и оно будет зависеть от «многих политических факторов», имея в виду Польшу, Прибалтику и кое-кого еще.>73 Советский нарком обороны маршал Ворошилов, был очень рассержен этими дополнительными вопросами, которые поставил Швайсгут, и отказался от дальнейшего обсуждения. Советский генеральный штаб четко обрисовал, что он готов был сделать в случае германской агрессии против Франции и в ответ хотел бы знать, что готова сделать Франция в случае нападения Германии на Советский Союз. Вместо ответа Франция выдвинула несколько новых вопросов. Переговоры зашли в тупик.
