Солдат поднял девушку на руки и положил на платформу, которую мужчины подтолкнули к основанию Черепа.
— Повесьте ее на цепях в центре, — велел колдун, даже не повернувшись и не отрываясь от изучения свитка.
Солдат поднял рабыню, а его напарник стал быстро надевать на ее запястья наручники. Тот, что держал ее, наклонился к ней ближе.
— Мне… мне очень жаль, — прошептал он, а затем осторожно отпустил ее. Вся тяжесть тела легла на запястья в наручниках. Теперь она висела, прикованная чуть выше оскаленных зубов Черепа.
— Помоги мне! — прошептала она ему в ответ, поймав его мимолетный взгляд. — Найди какой-нибудь способ…
— Тишина! — рявкнул Нидхегг. — Вернитесь на свой пост.
Бросив на нее последний, прощальный взгляд, солдат отступил в сторону с платформы, помог своему товарищу отодвинуть ее в сторону, а затем, все так же молча, покинул пещеру.
— Знаешь, это уже верх глупости, Тирульф, — произнес второй солдат, когда они в полной темноте шли по туннелю.
Тирульф ничего не ответил. Он всей душой желал бы, чтобы существовал на свете способ помочь этой бедной рабыне. Но он прекрасно осознавал, что такой возможности нет. Единственный путь освободить ее — это убить самого короля. Но хотя он находил рабыню очень привлекательной и не хотел, чтобы ей причиняли боль, все же не был готов отдать собственную жизнь в обмен на смерть властителя. Но если даже он и убьет Нидхегга, поможет ли это женщине на самом деле? Вот об этом-то он и размышлял. Вместо короля найдется другой деспот, возможно, даже сам генерал Ковна, который просто воспользуется ситуацией и захватит власть в свои руки. Женщина так и останется рабыней, а он будет солдатом, только уже мертвым солдатом. Решив для себя больше вообще не думать об этой рабыне, Тирульф продолжал пробираться в кромешной тьме туннеля обратно к своему посту.
Безумный от ужаса взгляд Ялны метался между фигурой Нидхегга и двумя трупами, что лежали на полу прямо у ее ног. Дрожь спазмами сотрясала ее нагое тело. Там, где голая спина прикасалась к поверхности Черепа, она чувствовала, как ледяной холод прожигал ее насквозь. Она тяжело дышала, и в морозном воздухе пещеры ее дыхание вырывалось белым облачком пара, поднимаясь к потолку.
Наконец Нидхегг оторвал взгляд от изучаемого свитка и посмотрел на прикованную к Черепу женщину.
— Уже давным-давно мне надо было проникнуть в мысли и сознание воителя богини Хель, — произнес он задумчиво, точно разговаривая сам с собой. — Мне необходимо освежить в памяти приемы этого заклинания, но я думаю, ты не станешь возражать, если мы приступим прямо сейчас. Во всяком случае, я уже готов.
