— Тихо! — скомандовал один из солдат.
— Мы все здесь умрем! — повторила женщина, уставившись прямо в глаза Ялне и с силой вцепившись в ее руку побелевшими от напряжения пальцами.
Солдаты подошли ближе. Один из них схватил женщину за светлые длинные волосы и с силой отогнул ее голову назад, впившись гневным взглядом в ее бледное, измученное лицо.
— Я сказал, тихо, женщина! — приказал он, в его голосе зазвучали злость и раздражение. — Или я забью твой рот кляпом и свяжу тебя. Если ты немедленно не заткнешься, мне придется расплачиваться собственной головой.
— Я не хочу умирать! — Женщина зарыдала еще громче. — Пожалуйста! Выберите кого-нибудь другого! У меня ведь ребенок! Это, должно быть, какая-то ошибка! Я…
Солдат замахнулся и влепил женщине пощечину, от которой она дернулась всем телом. Но оплеуха не заставила ее замолчать, наоборот, она принялась плакать во весь голос, отбиваясь от двух крепких мужчин.
Страх этой несчастной вдруг всколыхнул в душе Ялны все ее нехорошие предчувствия. Она решила действовать, и действовать немедленно.
Вскочив на ноги, Ялна почувствовала, как от волнения ее бьет мелкая дрожь. Она боялась, что охранники набросятся и на нее. Однако солдаты не обратили на нее ни малейшего внимания. Они были заняты отбивавшейся женщиной.
Ялна придвинулась поближе к темному проходу. Ее сердце колотилось в груди, точно тяжелый молот. Холодом веяло из черного проема, теперь открытого для нее. Еще мгновение она сомневалась, затем глубоко вздохнула и скользнула в спасительную тьму.
Оба солдата никак не могли угомонить женщину. Они пытались ее связать, однако она бешено размахивала руками и не давалась. Один из солдат наконец потерял терпение, размахнулся и ударил женщину по лицу кулаком изо всех сил. Женщина обмякла и в полубессознательном состоянии повалилась на бок, крик ее оборвался.
— Ты не должен был с такой силой бить ее, — проворчал второй солдат, держа женщину за плечи, пока его напарник связывал ей запястья за спиной.
— Ничего страшного, подумаешь, влепил ей оплеуху. К тому моменту, как Нидхегг придет за ней, она уже будет в полном сознании, Тирульф. Будь она проклята за все то, что она натворила. И заслуживает она даже худшего обращения, — произнес он ворчливо, срывая с женщины остатки плаща и используя его край, чтобы забить ее рот кляпом.
— Ни одна женщина не заслуживает того, что с ними происходит в этой пещере, — произнес Тирульф задумчиво.
— Так, может, ты попытаешься помешать нашему королю? — поинтересовался напарник Тирульфа насмешливо, а затем откровенно расхохотался.
