Используя толстый кусок соломы, я выудила пентаграмма Диармунда из огня. Я думала о том, как Диармунд нарисовал пентаграмму в воздухе. Глупый мальчик. Его магия была так слаба!
Пентаграмма почернели от жара, но я вытащила ее. Это было время, чтобы клеймить себя на пути Богини, несмотря на боль.
Мои пальцы подпалило, когда я подняла её, но боль казалась прохладной после огня, который бушевали во мне. Прижав пентаграмму к своему животу, я наполнилась каждой точкой звезды.
"Я призываю силы земли, — Прошептала я хрипло, "ветра, воды, огня и духа." Слезы боли на моих глаза, но они казались незначительными по сравнению с боль, которая наполняла меня. Боль от потери моего ребенка, потери своей жизни и любви.
Боль, причиненная мне, не должна оставаться безнаказанной!
Стоя на коленях перед огнем, я представляла разрушительную волну, поглощающую Сиобхан, истощающую ее, с грохотом разламывающую ее беспомощное тело и поглощающую других жестоких Викротов во время их бодрствования.
"Я накладываю это заклинание за моего малыша," — сказала я. "За себя, и за каждого Вудбейна, которого когда подло оклеветали. Богиня, уничтожь предателей и позволь их собственному злу смешаться!". Я почувствовала возрастающую мощь, волну, которая выпрямила меня, загудела вокруг меня, поддерживая моё тело над беспорядочными силами в действии. Я взмыла вверх, паря над своей тюрьмой, над моей деревней и маминым коттеджем, над горной Шотландией. Подо мной распростерлась мягкая зелень летних полей, рассыпчатые темные кроны деревьев лесистых местностей, мерцающая голубизна озер с прохладной дымкой вечернего тумана над ними.
Удивляясь, что держит меня парящей, я посмотрела вниз и увидела волну полнейшей тьмы. Я плыла верхом на лунном месяце черноты, направляя сияющую жидкую массу крови мертвых Вудбейнов, моего отца и его отца, Фионнулы и других подвергнутых пыткам членов клана. Там была моя кровь, кровь моего ребенка, бушевавшая и кипевшая над Шотландией — река зла, ворвавшаяся в деревню Лиллипуль.
Затем, неожиданно, я была освобождена.
Я упала на землю, ослабленная и истощенная. Я погрузилась в сонное состояние, чувствуя огни, бесившиеся вокруг меня. Моя тюрьма горела? Должна ли я погасить горящую реку?
Я не была уверена, но я не смогла бы воззвать к силе, чтобы поднять себя с земли. Если мне было предназначено умереть сейчас, то, вероятно, лучше от моей собственной руки, чем от рук жителей деревни. Каким придет конец этой жизни? Я вспомнила, что мама говорила о смерти, как о начале возрождения. Колесо вращается, и мы двигаемся к новой жизни. Найду ли я своего малыша в том новом мире? Я обняла свой живот, чувствуя толчок ребенка. "Я буду там ради тебя," — прошептала я плача. "Я буду там".
