— Дядя?.. — Холли сотворила рукой знак благословения.
Ричард, судя по всему, не заметил тайного движения, а оно, в свою очередь, не принесло ему облегчения.
— Я сварю тебе кофе, — бросила Аманда и выбежала на кухню.
Холли решила немного побыть с дядей, присела рядом и взяла несчастного за руку.
— Дядя Ричард…
Он повернул к ней голову. В тусклом лунном свете девушка увидела, как глаза Ричарда закатились, испуганно отпрянула, но не успела: ее ладонь чуть не хрустнула от мертвой хватки. Пьяный открыл рот и произнес искаженным, словно доносившимся издалека, голосом Майкла Деверо:
— До скорой смерти, Холли Катерc. До скорой и страшной смерти.
НИКОЛЬ
Испания, октябрь
Пока группа осторожно пробиралась по мадридским улицам, Филипп не отходил от Николь — было заметно, что он совсем не прочь находиться рядом, но, возможно, делал это больше из желания уберечь ее. Девушка испытывала благодарность за то, что этот юноша — надежный как скала — все время был поблизости. Она уже давноне чувствовала себя в безопасности. В отличие от Хосе Луиса, в жилах которого текла горячая цыганская кровь, Филипп не обладал сногсшибательной красотой. Человек не более чем симпатичный, в этом смысле он походил на Аманду. В ковенах внешность играла важную роль, и поэтому все страсти доставались другим: рядом с Амандой восхищенные взгляды собирала Николь, рядом с Филиппом — Хосе Луис.
Впрочем, отличался от остальных он уже тем, что родом был не из Испании, а из Франции, из городка Ажан.
— Хосе Луис, — сказал он своему командиру, — надо уходить с улиц. Сегодня вечером здесь небезопасно даже для нас.
— Tienes razon[9], — ответил тот и добавил громче, чтобы все услышали: — Уходим.
За несколько дней до встречи с девушкой ковен испанцев пустился в бега, укрываясь по дороге в убежищах, которые Хосе Луис и Филипп, его правая рука, обустроили заранее, — врагов у воинов Белой магии было несчетно. По словам последнего, кто-то начал преследовать группу еще до появления Николь, но она понимала, что теперь сама будто яркий маяк указывает врагам путь в ковен ее покровителей.
Алисия — ведьма, которую Филипп лишил голоса, — бросила ковен, приревновав к Николь и разозлившись на то, что ее заколдовали, когда она напала на чужестранку.
Хосе Луис привычным движением отбросил назад спадавшие на плечи кудри и стянул их в хвост резинкой, которую достал из кармана. Среди своих друзей он выделялся не только ростом, но и дорогой одеждой: черными кожаными штанами и черной же шелковой с отливом рубашкой. На вид ему было около тридцати, хотя глаза казались гораздо старше.
