Он сидел, развалившись в кресле, возложив задние ноги на стол, а в передних сжимая газету с обнаженной девицей на обложке. Черная рубашка, расстегнутая до пояса, обнажала волосатую грудь, короткие — до колен — штаны, такого же черного цвета, открывали худые ноги, заканчивающиеся серыми копытами. А вот на передних ногах — почти человеческие пальцы с кривыми желтыми ногтями.
— Че надо? — поинтересовалось существо, не отрывая взгляда от газеты. — Че приперлись?
— Новенького привели, — ответила Эльза. — Показать…
— На фиг он мне нужен, ваш новенький?
— Не "ваш", а "наш", — поправила Эльза. — Он теперь работает в нашем отделе…
— А мне плевать…
— По правилам ты должен познакомиться с ним, провести инструктаж…
— Ты че, тупая, че ли? Сама не можешь все это?
Дженс почувствовал, как застучало в висках. Кровь с удвоенной силой хлынула в голову, пальцы сжались в кулаки. Клевальски терпеть не мог, когда оскорбляли женщин. Тем более такие вот…
— Заткнись, блохастик, — едва ли не ласково ответила Эльза. — Уж тупей тебя не найти никого не только в Управлении, но, наверное, и в вашей свинляндии… Или как она там называется. Я действую по правилам.
— Че ты сказала?
— Если у тебя уши купированы и ты плохо слышишь, это еще не означает, что я должна повторять два раза. Понял, бегемот кастрированный?
В этот раз хозяин кабинета оторвался от журнала и уставился на Эльзу маленькими поросячьими глазками, в которых в равной пропорции смешались злость и похоть.
— Ну, коза, ты допрыгаешься… — злобно прорычал он.
— Спокойно, Дженс, спокойно… — едва слышно прошептал Том. — Не дергайся.
Эльза оглянулась на них.
— Думаю, вы можете идти. Подождите в коридоре, а я пока формальности улажу…
Том потянул Дженса за локоть, и они вышли из кабинета. Тут Клевальски дал волю чувствам.
— Что это за клоун? Как вы его терпите? Почему его еще не выпнули со службы?
— Кто ж его выпнет? — удивился Том. — Он же Svintus! Национальное меньшинство! А у нас политкорректность, мать ее… Если начальство ему хоть раз выговор сделает, тут знаешь что начнется? Посыпятся обвинения в расизме, шовинизме, притеснении нацменьшинств… Руководители участка мигом слетят с занимаемых должностей. А кто займет их место? Так что Хряк и ему подобные — личности неприкосновенные. Они могут делать что хотят, и никто не станет с ними связываться. И ты не суйся. Терпи, пропускай мимо ушей все, что он говорит… и делай свою работу.
— Я так не смогу!
— А придется. Он жутко не любит, когда ему перечат. А возможностей испортить тебе жизнь у него предостаточно. Будет каждый день делать выговоры, лишать премии, загружать работой… Будешь пахать круглые сутки и забесплатно. Тебе это надо?
