— Письма! — Бестужев, не скрывая радости, вскочил. — Сейчас иду.
Он накинул на плечи плащ, потом вновь сел, подписал и запечатал письмо и, спрятав его в нагрудном кармане, заспешил вместе с урядником к Усть-Стрелочной станице.
— Уезжают казаки, — сказал урядник, показывая на дома с заколоченными дверями, когда они подошли к станице. — Нынче от нас две семьи уехали, а бают, на будущий год еще кому-то переселяться придется.
— А вы бывали на Амуре?
— Бывал, — протяжно подтвердил урядник. — В лонешном году ходили. Я за тот поход и в урядники произведен. Я один за два дня, однако, сто восемьдесят верст пробежал, — не без гордости сказал он. — И нынче с вами пойду. Строю тут баржи для переселенцев, кое-что для казаков повезу. А вон и баржа, где вас ждут!
Письма, как и ожидал Михаил Александрович, оказались из дому. Самым радостным в них было то, что сестры, собравшиеся в Москву, откликнулись на его просьбу и остались. Но они и жена жаловались, что от него нет писем.
Уже в ночной темени шел Михаил Александрович к своей лодочке и думал, что он тотчас же, как придет, напишет им еще одно письмо. Объяснит, что посылал им три письма из Читы, писал из Кайдалова, из Нерчинска, из Бянкино, из Шилкинского завода и Кары. «Виновато расстояние, — думал он. — Как далеко я сейчас от семьи, а уплыву в такую даль, что и представить страшно».
У самого причала Бестужев разглядел скорчившуюся под дождем на мокрой коряжине унылую фигуру человека. Он сначала подумал, что это сук той же коряжины. Услышав шаги Бестужева, человек вскочил, завернул поднятый воротник шинели, поправил фуражку и шагнул навстречу Михаилу Александровичу.
— Михаил Александрович? — с надеждой в голосе спросил он. — Позвольте представиться: унтер-офицер Жилейщиков, топограф… — И торопясь, боясь, что его остановят, начал рассказывать, что сидит здесь в Усть-Стрелке вторую неделю с двумя ящиками топографических инструментов и тюком бумаги. В Чите, отправляя его с казаками до Усть-Стрелки, обещали, что здесь он сразу найдет транспорт, чтобы следовать далее в Усть-Зею в распоряжение поручика Венюкова.
Сначала робкий топограф просто ждал, что кто-то подойдет к нему и предложит место на проходящей курьерской лодке. Потом он понял, что здесь никому нет до него дела. Люди, спешащие на Амур, задерживались в последней перед большим путем станице только затем, чтобы подготовиться к дальнейшему плаванию. Можно было устроиться на плот к переселенцам, однако Жилейщиков уже знал, что такие плоты сплавляются крайне медленно. Он продолжал ждать попутного курьера. За это время проследовали уже две лодки с курьерами, но увидев тяжелый багаж топографа, господа курьеры ему отказывали. Тем временем проплыли последние плоты с переселенцами, и унтер-офицер вконец отчаялся.
