На заволжских озёрах | страница 32

Потом я встаю и иду побродить. Через несколько шагов сплошная темнота расступается, синеет, и уж не так темно — видно безоблачное небо, на котором теплятся неяркие звёзды; видны силуэты деревьев над озером.

Издали костёр кажется маленьким. Он освещает только часть палатки да самые ближние кусты.

Какая тишина!

Только изредка то в одном, то в другом месте печально прокричит какая-то ночная птица, где-то в деревне лениво залает собака, плеснётся в озере сонная рыба, проскрипит коростель, треснет сучок в костре, взметнув к небу сноп искр, и снова всё погружается в торжественную тишину. С Волги доносится хлопанье колёс парохода.

Выпала роса, и я чувствую её свежесть на своих ногах. Скоро начнёт светать. Я возвращаюсь к костру, подбрасываю в угасающее пламя охапку хвороста и лезу в палатку.

Осторожно, боясь разбудить ребят, втискиваюсь на свободное место у самого входа. В палатке душно, и я широко распахиваю её полы.

Засыпаю быстро и, кажется, сейчас же просыпаюсь от лёгкого толчка. Открываю глаза и вижу уже потухший костёр и стоящего на корточках Михаила Алексеевича. Это, верно, он нечаянно толкнул меня, когда вылезал из палатки.

Уже рассветало. Через открытое полотнище палатки я вижу белую пелену тумана. Михаил Алексеевич разгребает угли, раздувает костёр, закуривает от уголька и, подбросив хворосту, берёт чайник и идёт за водой. Он скоро возвращается, ставит чайник на костёр и, думая, что все ещё спят, старается не шуметь.

Спать уже не хочется, и я тоже выползаю из палатки.

Всё закутано густой завесой плотного тумана.

Довольно прохладно, но эта прохлада только приятна, особенно когда сидишь около весело горящего костра.

— А ведь, верно, хороший день будет! — говорит Михаил Алексеевич. — Сейчас чай поспеет. Надо будить Андрея. Попьём чайку, да и пора начинать ловлю. Пока соберёмся — как раз время будет.

Мы расталкиваем Андрея. Митю и Горку будить жалко — пускай поспят вволю.

Андрей потягивается, зевает и подсаживается к костру.

Чайник закипел.

Мы достаём нашу несложную закуску и пьём смородиновый душистый чай.

— Ну, вот и хорошо! Теперь пора начинать, — говорит Михаил Алексеевич. — Смотри, какое душевное утро! Вот теперь-то мы с тобой половим щук, только держись! Давай я поеду с кружками, а ты лови с берега. Идёт?

— Идёт!

Мы забираем с собой мешочки с червями, ведёрки для живцов, удочки и отправляемся на промысел.

Михаил Алексеевич с веслом и одной удочкой пошёл к лодке, а мы с Андреем — на свои места: я к осокорю, Андрей к протоке.