— Я горжусь, что смог собрать целый пантеон наших богов, — ответил индус. — Брахму, Вишну и Шиву вместе с Ганешой, богом со слоновьей головой, и его матерью Парвати. А еще у меня есть статуэтки Черной Кали, вечной девы Дурги, Кришны, Вишвакармана, Рамы… Хотите посмотреть? Покажу с великой радостью.
И они прошли в просторную комнату, переустроенную под выставочный зал. Каждое божество стояло на отдельной подставке и освещалось яркими лампочками. Форбса поразили суровый взгляд и причудливые позы некоторых богов.
— Господин Сингх, вам случалось видеть коллекции других членов вашего клуба? — поинтересовался сэр Малькольм.
— Однажды меня пригласил в гости сэр Бартоломью, к себе в особняк. Там же у нас проходят собрания. Так вот, в тот раз он показал мне свой музей трубок. И должен сказать без всякой обиды в адрес сэра Бартоломью: большого интереса его коллекция у меня не вызвала! Равно как и то, что собирает леди Анджела, его супруга, которая искренне убеждена, будто Индия — прибежище для всяких эзотериков вроде Анни Безант![45] Нет уж, сказать по чести, только коллекция госпожи Ховард показалась мне действительно ценной, и теперь я понимаю, почему!
— Почему же?
— Ах, джентльмены, мне бы не хотелось вмешиваться в дела, касающиеся сугубо Англии, — вдруг произнес Фенимор Сингх. — Повторяю, я всего лишь иностранец.
— Подобное чувство делает вам честь, — заметил сэр Малькольм, — однако мы здесь затем, чтобы говорить об убийстве!
— Убийство не имеет никакого отношения к истории с коллекцией. По крайней мере лично я в этом совершенно уверен. Так же считает и господин Али Садр — он звонил мне сегодня утром. Один только Бог знает, как сильно переживает этот бедняга ужасную смерть своей коллеги. Он глубоко уважал Катерину Ховард и, по-моему, любил, хотя не мог признаться даже самому себе. Он сказал, вы подозревали его потому, что он помог госпоже Ховард перенести митраическую коллекцию в машину, в которой ее потом увезли. А я говорю — ваши подозрения совершенно беспочвенны!
— Может, Али Садр высказывал какое-нибудь предположение насчет убийства? — спросил Форбс.
— Нет, ничего такого. Он только сказал: «Боюсь, ревность и безумие идут рука об руку». А когда я спросил, что он имеет в виду, он воскликнул: «Сколько же ненависти рядом с глупостью!..»
— Такое объяснение ничуть не лучше, — заметил сэр Малькольм. И вдруг, следуя своему обыкновению выводить собеседника из равновесия, он спросил: — Вы знали, что Джеймс Линкольн собирался сделать Филлимору Трейси подарок на день рождения?
