Поезд уже остановился. Кроваво–красный огонек на заднем вагоне светился метрах в двухстах. Еще дальше, низко, у земли вспыхивали лучи электрических фонариков. Крепыш на ходу посмотрел в ту сторону, сказал, тяжело дыша:
— Не успеешь. На кой бес тебе документы? Идем! Не бойся… Со мной не пропадешь!
Со стороны поезда, невдалеке от заднего вагона раздались выстрелы. Немцы и полицаи, видимо, двинулись на розыски своего незадачливого товарища. Тарас понял, что документы на имя Омельченко Григория Павловича, дававшие ему некоторую надежду вернуться к своим в партизанский отряд, утрачены навсегда, и с этого момента для него открывается новая, может быть, самая рискованная и трудная страница жизни. В тюрьме он слышал об УПА, знал, что это такое… Но другого выхода у него не было.
И с винтовкой на плече он зашагал в ночь рядом с отчаянным парнем, несшим на руках свою невесту, жену или сестру и назвавшим себя с гордостью сотником УПА Богданом.
Кабинет начальника гестапо был освещен керосиновыми лампами — в целях экономии топлива электростанция ночью не работала. Неистребимый запах керосина, газа и сами лампы на тяжелых, вычурных бронзовых подставках придавали вполне приличной комнате какой–то мирный, безнадежно провинциальный, патриархальный вид. Это всегда несколько раздражало хозяина кабинета штурмбаннфюрера Герца, невольно наводило на мысль, что он, Генрих Герц, к своим сорока годам достиг не столь уж многого по сравнению с тем, чего он желал достичь и чего достигли не только некоторые его сверстники, но даже и те, кто был помоложе.
Особенно неприятно было Герцу видеть эти лампы на своем внушительном письменном столе сегодня, когда у него в гостях находился прилетевший сегодня вечером из Берлина старый его товарищ оберштурмбаннфюрер Ганс Грефрат, которого наедине с ним мог называть запросто Гансом.
Герц полагал, что его товарищ прибыл с целью инспекции, но Грефрат делами не интересовался. Разговор шел светский: рассказывали с встречах с однокашниками, вспоминали юные годы, амурные похождения. Никаких деловых вопросов, советов, инструкций. Ни слова о драматическом положении на Восточном фронте. Встреча двух старых приятелей и только… Герц все же не выдержал, ему захотелось похвалиться перед другом, занимавшим более высокое положение и являвшимся в какой–то мере его начальником.
Как раз к тому времени удалось обнаружить людей, подозреваемых в дерзком и искусном хищении большого количества оружия и боеприпасов из эшелона, шедшего на фронт, — дела очень сложного, туманного, так как недостача винтовок, патронов, гранат была обнаружена только при разгрузке эшелона, и никто не мог сказать определенно, где именно, на каком отрезке пути исчезло оружие.
