Когда его спросили на смертном ложе о том, кто должен стать наследником, Висконти, говорят, ответил, что он надеется, что после его смерти все будет истреблено и разрушено — «apres moi le deluge»[20]. Очевидно, этот ответ отражал настоящие чувства несчастного герцога, но говорили также, что он изъявил свою последнюю волю, согласно которой его наследником должен стать Альфонсо Арагонский: герцог вполне мог сказать и это, чтобы досадить своему зятю. Обстоятельства были таковы, что вопрос о наследстве мог быть решен в очередной схватке кланов Сфорца и Браччо. Партию Браччо возглавляли братья Пиччинино, которых поддерживал Альфонсо Арагонский и которые провели его людей в замок Милана. Но существовала еще одна могущественная партия, мечтавшая о возрождении Амброзианской республики, не понимая того, что времена противоборства коммун и империи ушли навсегда. Эта партия одержала верх, а отряды арагонцев были просто подкуплены за счет тех сокровищ, которые оставил в замке прежний герцог.
Первым актом новой власти стало разрушение замка как символа тирании.
Но венецианцы угрожали вторжением, поэтому миланцы искали командующего, способного подчинить своей воле остальных кондотьеров. Сфорца оказался единственным возможным кандидатом, и, после вполне естественных колебаний, Скарамуччья поспешил к нему с предложением возглавить войска Милана. Для Сфорца стало бы глубоким разочарованием служить республике на тех же условиях, которые предлагал ему Висконти, но без какой-либо надежды на его наследство, и таким образом упустить добычу, когда она уже была почти в его руках. Он снова обратился к Козимо, который посоветовал ему принять это предложение. Это его единственный шанс, ибо во время таких потрясений остается большая вероятность того, что он все же добьется своей цели. Сфорца согласился. Его решение оказалось правильным, что стало очевидным, как только братья Пиччинино согласились служить в его подчинении.
Подобно многим городам герцогства, которое было скреплено воедино только лишь личным авторитетом Висконти, Павия объявила о своей независимости от Милана. Но находившаяся там Агнесса дель Милано начала плести интриги в пользу своего зятя. Она склонила на свою сторону коменданта замка и городской совет и предложила Сфорца Павию и графский титул при условии, что тот гарантирует ее полную независимость от Милана. Сфорца знал, что совершает предательство; однако он заявил миланским эмиссарам, прибывшим к нему с протестом, что если он откажется, то Павия сдастся Венеции. В Милане это понимали, ибо, когда в Венецию послали депутатов с просьбой поддержать братскую республику, обнаружилось, что оттуда не стоит ждать какой-либо поддержки. Сфорца пообещал уважать права Павии, которая долгое время была верна его роду, при этом кастелян Болоньи, в соответствии с достигнутым соглашением, должен был войти в клан Аттендоло. Для Сфорца большой удачей стало приобретение Болоньи, с золотом и драгоценными камнями в ее сокровищнице, с ее мощным арсеналом, с ее обильными запасами зерна, с ее богатой библиотекой, многие книги которой некогда принадлежали Петрарке.
