Я нарезаю мозг ломтиками и обжариваю в сливочном масле. Добавляю палитоксин.
Цитотоксический яд. Повреждает натрий-калиевый насос клеток. Смерть наступает в течение нескольких минут. Даже Супермен не успеет одеть свой обтягивающий костюмчик, дабы спасти финансовое сердце Токио. Вот это я называю провокацией.
Именно это я называю молекулярной кухней.
Палитоксин – не амфетамин. Пора удивлять…
Италия. Рим, 17:19 (Лондон – 16:19, Париж – 17:19, Токио – 00:19, Нью-Йорк – 11:19)
– Два колеса. Тебе хватит.
– Ты уверен, что это безопасно?
– Ты мне не веришь? Амфетамин – не героин.
Мне пришлось поверить Паоло. Когда я начала принимать спиды, во мне проснулась уверенность в том, что я наконец-то добьюсь своей цели. Таблетки способствовали интенсивной потере веса. Вы думаете, что все эти девочки с подиумов сидят на строгих диетах, занимаются в спортивных залах с персональными тренерами и вообще ведут здоровый образ жизни? Такие не доживают даже до показа спортивной одежды.
Когда ты метишь в топ-модели, быть грязной потаскухой и стервой не так уж и плохо. Какая кому разница с кем я сплю?
Мне нравится секс.
Я хочу быть успешной.
Не вижу препятствий.
Да, иногда приходится ложиться в постель с каким-нибудь отвратительным стариком, от которого пахнет затхлостью, испражнениями и туалетной водой, которая, по его мнению, перебьет эту дикую вонь. Всегда важно помнить: это продлится не более часа. И вот, с членом во рту, ты представляешь себя в свете прожекторов, летящую по подиуму и купающуюся в овациях и хищных взглядах. Тогда ты понимаешь, что все усилия, оставшиеся в виде секреций на простынях богатеньких уродов, помадой на ширинке дизайнеров модных домов и блевотиной в сортире, оказываются не напрасными. Все пребывает в равновесии.
– Сэмми, три минуты до выхода!
– Я почти готова.
Последние взмахи кистью. Тэдди хороший визажист. И мне не пришлось с ним спать. Ресницы великолепны. Кожа соседствует с тонкой матовой органзой, цветы апельсинового дерева украшают обнаженные плечи оттенка гортензии, по яркому атласу рассыпана разноцветная пудра, переливающаяся в свете софитов. Низкими частотами песни "Never Win" сотрясаются стены. Я захожу за ширму и вмазываю жирную дорогу кокса. Этот вечер должен быть особенным. Первый подиум. Первые овации.
– Минута, Сэмми!
Кокаин. Блокировка дофаминового транспортера в центральной нервной системе.
Эйфория.
Прилив сил.
Пятьсот миллиграмм – это для слабаков. Еще одну такую же и вперед к славе. Меня будут любить. Любить сильнее собственных матерей. Миллионы девочек будут смотреть мне в глаза через модные журналы, пересматривать записи показов. Во всевозможных интервью я буду говорить, что усердно работала. Благодарить родителей. Хотя единственное, что дал мне отец, – это разрыв влагалища, когда мне было одиннадцать. Я не хотела этого. Но могла ли я отказать отцу? Противостоять взрослому мужчине? Я вообще не могу отказать.
