На следующий день после этого случая одна моя одноклассница принесла мне лупу. Я удивился – почему не микроскоп? Но лупу взял – она меня стала выручать.
– Как же ты жил?
– Справлялся, пока Виталий не разбил мои последние очки. Если бы не ты, Марина, я так бы и не решился пойти к окулисту, тем более прийти сюда…
– Не преувеличивай, я случайно оказалась рядом.
– Без тебя я так и сидел бы дома и боялся шагу ступить!
– Вот еще! Я знаю, ты – храбрый мальчик. Ты сам сделал свой выбор. Я увидела, как из соседнего кабинета вышел врач и его помощник:
– За тобой идут. Забеспокоившись, Василий спросил:
– Я сейчас выйду к тебе. Подождешь?
– Ты еще спрашиваешь?
Ассистент, спешивший к нам, подойдя к Василию, попросил его встать:
– Я за Вами, молодой человек, – и, придерживая его под локоток, увел в процедурный кабинет.
Мне ничего не оставалось – только ждать. Я подошла к окну и дотронулась рукой до стекла. Деревья за окном бестолково покачивались: «да-да», «нет-нет», «да-да»… В ветвях словно запуталась беззвучная мелодия, которую ветер-дирижер пытался извлечь в свое удовольствие. Время тянулось, как резина. Ожидание было не-вы-но-си-мым. Я понимала, что мое волнение Василий не должен заметить, и постаралась расслабиться…
Услышав чьи-то шаги, я оглянулась. Медсестра, взяв пустую кресло-каталку, ушла за следующим пациентом. В дверях показался врач:
– Свою палату сам найдешь? Василий переступил порог процедурной:
– Не беспокойтесь. Меня тут должны ждать.
Он огляделся и увидел меня:
– Моя Марина, – его лицо озарилось улыбкой. – Марина, я тебя вижу! Я подбежала к нему и обняла:
– Малыш…
Врач довольно улыбнулся:
– Доведите его, пожалуйста, до палаты. Как после любой операции, так и у нас – должно пройти время до момента, когда пациент станет полностью самостоятельным.
– Я все понимаю. Спасибо вам, доктор! За все спасибо!
– Не за что. Это моя работа. Берегите его, берегите его глаза. Ему тяжело пришлось.
Врач позвал своего ассистента и ушел к себе в кабинет.
Я посмотрела на Василия. Конечно, он выглядел скорее больным, чем здоровым. Слегка прикрывая длинными ресницами покрасневшие глазки, он старательно всматривался, чтобы привыкнуть к новому для себя измерению.
– Тебе больно смотреть?
– Нет, все в порядке. Немного щиплет и непривычно…
Неожиданно Василий, сорвавшись с места, стал прыгать вокруг меня, как ребенок, кружиться и подскакивать, подняв руки, словно желая словить ладонями лучики солнца. Потом остановился, чтобы поделиться своим счастьем:
