То же понял и он и оторвался от ее губ.
– Не делай этого, Элизабет, – предупредил Ян.
В ответ она еще крепче прижала его голову и в то же время повернулась у него в руках. Губы Яна крепко прижались к ее губам, но вместо сопротивления тело Элизабет выгнулось навстречу ему, и она втянула его язык. Она чувствовала, как прижатое к ее груди билось его сердце и как он целовал ее с необузданной страстью. Его язык переплетался с ее, погружаясь и отступая в каком-то дико возбуждающем запретном ритме, от которого кровь стучала в висках Элизабет. Рука Яна скользнула вверх к груди девушки, властно охватывая ее, и девушка, потрясенная, вскочила, протестуя.
– Не надо, – прошептал он. – Господи, не надо, не сейчас…
Застыв, изумленная грубой настойчивостью его голоса, Элизабет посмотрела ему в лицо. Когда он поднял голову, его глаза беспокойно скользили по лифу ее платья. Несмотря на произнесенные слова, рука Яна застыла в неподвижности, и в своем опьянении Элизабет все же поняла, что он выполняет свое обещание остановиться, как только она его попросит. Не в состоянии запретить или разрешить, она посмотрела на застывшие сильные пальцы, темные на белизне ее блузки, затем взглянула ему в глаза. В их глубине билось пламя, и с беззвучным стоном Элизабет обхватила его шею и прижалась к нему.
Это все, что было нужно Яну. Пальцы гладили ее грудь, не отрывая от нее взгляда, следя, как на ее прекрасном лице сначала отразился страх, затем наслаждение. До сих пор груди, в представлении Элизабет, были, как и ноги, – и те и другие имели свое назначение: ноги служили для ходьбы, а груди должны быть приподняты и заполнять лиф платья. Она не предполагала, что они могут давать такие ощущения, что их можно целовать до бесчувствия. Элизабет лежала, не двигаясь, когда его пальцы расстегнули ее блузку, опустили сорочку, обнажив груди горячему взгляду. Инстинктивно она хотела закрыться, но он быстро опустил голову, отвлекая внимание надежным средством, – покрывая поцелуями ее руки, затем втянул в рот кончик ее пальца, с силой всасывая его. Элизабет, потрясенная, замерла и выдернула руку, но губы Яна отыскали ее грудь и сделали то же самое с соском. Острое наслаждение обожгло девушку, и она застонала, пальцы скользнули в мягкие темные волосы на его затылке, сердце отчаянно стучало, предупреждая, что пора остановиться.
Ян прижался к другой груди, губами плотно обхватив тугой сосок, тело Элизабет выгнулось, а руки крепче обняли его шею. Неожиданно он поднялся, взглядом лаская ее припухшие груди, затем проглотил комок в горле и долго мучительно набирал в грудь воздух.
