И именно в этой гостиной образование Элизабет продолжалось и пополнялось. Она обнаружила, к своему изумлению, что миссис Портер была права, – здесь гордились связями и знакомствами. Кроме того, в свете явно не считается дурным тоном обсуждать финансовое положение других людей, в особенности положение и перспективы неженатых джентльменов. «Лорд Питерс – прекрасная партия. О, у него доход 20 тысяч фунтов и все данные, чтобы наследовать титул своего дяди, если дядя умрет от сердечной болезни, на что есть все основания рассчитывать», – заявила одна из девиц, а другие добавили: «Шорхэм имеет прекрасное имение в Уитшире, и мама просто сидит на иголках, ожидая, не объяснится ли он. Подумать только, – изумруды Шорхэма!…» «Робелсли ездит в великолепной голубой коляске, но папа сказал, что он по уши в долгах, и я ни в коем случае не должна думать о нем». «Элизабет, подожди, пока не познакомишься с Ричардом Шипли!» «Ни при каких обстоятельствах не позволяй ему очаровать себя; он законченный негодяй, и хотя разодет в пух и прах, у него нет ни гроша!» Этот последний совет дала Валери Джеймисон, которая среди девушек считалась самой близкой подругой Элизабет.
Элизабет охотно принимала их дружбу и, внешне, их советы. Однако ее все больше беспокоило отношение девушек к людям, которых они считали ниже себя. Для молодой леди, смотревшей на своих дворецкого и кучера, как на равных, это было удивительно.
С другой стороны, она была влюблена в Лондон с его людными улицами, ухоженными парками, воздухом, пропитанным волнующим ожиданием, и ей нравилось иметь друзей, которые, когда не сплетничали о ком-нибудь, были веселой компанией.
Вечером на ее первом балу, однако, уверенность и восторг Элизабет внезапно исчезли. Поднимаясь по лестнице в доме Джеймисонов рядом с Робертом, она вдруг почувствовала страх, какого не испытывала никогда за всю свою жизнь. У нее голова шла кругом от всех этих «нужно» и «нельзя», которые не потрудилась выучить, у Элизабет появилась какая-то болезненная убежденность, что она окажется самой известной дебютанткой Сезона, просидевшей все балы у стены. Но когда девушка вошла в зал, то, что она там увидела, заставило ее забыть всю свою застенчивость и страх, и глаза засияли от восхищения. Канделябры сверкали сотнями тысяч свечей; красивые мужчины и великолепно одетые женщины проходили по залу в шелках и атласе.
Не замечая, как молодые люди оборачивались, чтобы посмотреть на нее, она взглянула сияющими глазами на улыбающегося брата.
