Благочестивые мысли Джона Фарлоу были прерваны негромким возгласом хозяйки дома.
― А вот и мой молодой человек. Шейн, поздоровайся с мистером Фарлоу.
Джон медленно повернулся. И окаменел.
На самом верху дубовой лестницы, ведущей на второй этаж, стояла Майра Тренч, казавшаяся вовсе уж юной, — босая, в белой футболке, открывавшей тонкие руки, и легкой цветастой юбке, подчеркивавшей тоненькую талию.
Рядом же с девушкой стоял прекрасный молодой джентльмен.
У джентльмена были растрепанные темные волосы, алые щеки и синие глаза в пол-лица. Джентльмен был одет в элегантную пижаму — желтые зайчики прыгают по изумрудному полю. Пижама была маловата, и из штанин торчали босые ноги, крепенькие и пухлые. Молодой джентльмен сосредоточенно сосал большой палец одной руки, а второй рукой крепко сжимал изрядно потрепанного медведя с одним ухом. Молодому джентльмену было никак не больше пяти лет.
Майра криво ухмыльнулась.
— Знакомьтесь. Шейн — мистер Фарлоу. Насколько я помню, раньше вы хорошо ладили с детьми, Джон?
Джон откашлялся и шагнул вперед. Протянул руку и очень серьезно произнес:
— Я очень рад знакомству, сэр. Для меня честь оказаться в вашем доме. Надеюсь, вас не стеснит мое присутствие?
Шейн вынул палец изо рта, деловито вытер его об штанину и протянул руку Джону.
— Неа. Не стеснит. Только я исче плохо говолю букву «л».
Джон поспешно потряс теплую и пухлую ручку.
— Это не страшно. Специально для таких случаев меня и зовут Джон. Просто Джон.
— Как Джона-Малыша из Шелвуда?
— Точно. Рад познакомиться.
— Я тоже. Ма, можно я с вам чаю выпью?
— Конечно. Еще совсем рано, ты можешь сидеть с нами сколько хочешь.
― Ага. Счас, только тапочки надену.
С этими словами Шейн повернулся и удалился в свою комнату. Джон перевел глаза на Майру, она с вызовом уставилась на него. Оба молчали.
Вот, значит, почему она предпочла жить здесь, в Мейденхеде, в глуши, на отшибе от всех, думал Джон. Шейну сейчас не больше пяти лет, а девушке вряд ли больше… да, ведь она сама сказала, двадцать один. Значит, она родила его в шестнадцать. Попала в беду, как раньше говорили, а бабушки уже не было на свете. И ведь не бросила, не отдала в приют, вырастила его сама, как смогла, да еще и привела в порядок старый дом…
Ох, как же вы все одинаково думаете, думала Майра. Вот сейчас ты мучительно подыскиваешь фразы, не знаешь, как себя вести, потому что, хоть на дворе и конец двадцатого века, ханжество и снобизм еще долго не умрут в сердцах людей. И ты, Джон Фарлоу, наверняка считаешь меня испорченной девчонкой, а Шейна — плодом моих беспорядочных связей. Ты хороший человек, Джон Фарлоу, и дети тебя любят, но ты понятия не имеешь, как себя вести со мной.
