Истекала минутная готовность. Королев не выпускал из рук микрофон связи с Гагариным. Операторы выполняли последние предстартовые операции. «Автомат управления дальностью настроен и к полету готов!» — последовал доклад. Стрелка хронометра медленно завершала свой последний оборот. Обведя глазами пультовую, я едва успел ухватить обращенный на меня взгляд Королева. И сейчас помню его немигающие глаза, чуть-чуть побледневшее и словно окаменевшее лицо. «Да, нам тяжело, а ему во сто крат тяжелее!» — мелькнуло у меня в голове, но для эмоций уже не оставалось времени.
Крепко сжал рифленые рукоятки перископа, сжал так, что от напряжения побелели пальцы. Выждав, когда секундная стрелка на мгновение задержалась на нуле, подал команду:
— Ключ на старт!
— Есть ключ на старт! — отозвался оператор пульта центрального блока и ладонью руки вогнал в гнездо блокировочный ключ.
— Протяжка один!
— Продувка!.. — следя то за движением стрелки хронометра, то за ракетой, подавал я одну за другой команды, а на пульте вспыхивали все новые и новые световые сигналы.
Ладони вспотели, но разжать пальцы я не мог. По спине промеж лопаток потекла тонкая струйка пота…
— Слушай, не тяни резину, — не выдержал длительной паузы Воскресенский. — Пошли дальше, чего зря стоять!
Даже сквозь бетон бункера со старта доносился едва уловимый шум — это шла продувка камер сгорания двигателей сжатыми газами. Спешка здесь ни к чему, да и в графике было заложено определенное время.
— Есть ключ на дренаж! — повторил мою очередную команду оператор и повернул ключ.
В перископ было видно, как у дренажных клапанов, словно ножом, отсекло клубы конденсата, и они на глазах растаяли. Исчезли и оптические искажения, ракета стала еще стройнее.
Королев спокойно, словно ничего особенного не происходило, вполголоса вел разговор с космонавтом, а в ответ доносился неунывающий голос Юрия Гагарина. За ним ощущалась и его улыбка, и его волнение. Он тоже с нетерпением ждал момента взлета.
— Пуск!
По этой команде от борта ракеты мягко и плавно, как в замедленном фильме, отошла кабель-заправочная мачта. Теперь чуть больше десяти секунд отделяло меня от решающего мгновения.
Слежу, как стрелка хронометра рывками отсчитывает секунду за секундой. «Три… две… — в такт стрелке веду отсчет времени. — Пора!»
— За-ж-ганье! — вместо «зажигание» выстреливаю последнюю команду, и вместе с отвалом верхней кабель-мачты под ракетой вспыхнуло багрово-красное пламя. Некоторое время вперемешку с черным дымом оно, как живое, билось между «быками» и отражающим экраном старта, прорываясь отдельными языками наверх, «облизывало» баки ракеты и конструкции старта. Глухой гул запустившихся на «предварительную» ступень ракетных двигателей походил на звук примуса, только многократно усиленный.
