— А что вы скажете о его латыни и греческом? — спросил полковник.
Перед уходом в гости, Ньюком тайно сговорился с Бинни, что тот устроит его сыну экзамен по классическим языкам.
— Что ж, — отозвался шотландец, — пожалуй, малый усвоил из греческого и латыни примерно столько же, сколько и я, когда был в его возрасте.
— Возможно ли, Бинни?! Вы же у нас в Индии были самым образованным человеком!
— Ну, тут похвалиться нечем. То, что он усвоил из древних языков за пять лет, при существующей в ваших закрытых школах отличной системе обучения, можно было получить за три месяца прилежных занятий дома. Я подчеркиваю — прилежных; вполне вероятно, что он не проявил бы должного прилежания. А так он приобрел знаний в классической литературе на двадцать пять гиней, а уплачено — сколько? Пять лет по двести фунтов в год? Впрочем, чтобы цитировать Горация, этих знаний хватит ему до седых волос. Чего же еще требовать от молодого человека с такими видами? Пожалуй, я все-таки определил бы его в армию, это самое для него подходящее: и труд не велик, — и платье красивое. Ассе segnm! [30] — воскликнул маленький шутник, осторожно потянув своего приятеля за фалду.
— С вами, Бинни, никогда не знаешь, шутите вы или всерьез, — сказал озадаченный полковник.
— Конечно, ведь я и сам этого не знаю, — отозвался шотландец. — Но если говорить всерьез, Том Ньюком, у вас прекрасный мальчик — я лучшего не встречал, ей-богу. Он кажется мне смышленым, и у него добрая душа. Его открытое лицо всюду послужит ему лучшей рекомендацией, а унаследованный от отца честный нрав и рупии (не будем забывать и о них) непременно помогут ему в жизни, иначе и быть не может. В котором часу мы завтракаем? А как хорошо было, что нынче утром никто не драил над нами палубу! Надо обязательно снять квартиру: нечего бросать деньги на ветер в этих отелях. Пусть мальчик поводит нас утром по городу и покажет нам все достопримечательности, Том. Я осматривал Лондон всего три дня, и то двадцать пять лет назад, и хотел бы завтра после завтрака вернуться к этому делу. Вылезем на палубу да поглядим, изменился ли город за то время, что нас здесь не было, ладно, полковник? — И с этими словами веселый джентльмен взял свечку и, кивнув своему другу, поспешил в постель.
Полковник и его друг обычно спали мало и вставали спозаранок, как почти все возвратившиеся оттуда, где оба они прожили столько лет, а потому друзья были уже на ногах задолго до того, как лондонские официанты надумали вылезти из постели. Единственным существом, вставшим раньше их, была служанка, мывшая "палубу", и маленький шотландец, выйдя из номера, споткнулся об ее ведерко. Но хоть он поднялся очень рано, попутчик успел опередить его. Бинни застал полковника в его маленькой гостиной, где тот сидел, в одних чулках, попыхивая сигарой, которую, похоже, он не вынимал изо рта ни днем, ни ночью.
