Мы протянули их ему, посмеиваясь восторженности доброго джентльмена, которого умиляло то, что нам приелось, как торт кондитеру.
Он полагал, что с литераторами следует говорить только о литературе, и, как я потом убедился за годы нашей дружбы, его было невозможно заставить говорить о своих военных делах и подвигах, хоть он, по моим сведеньям, отличился в двадцати сражениях; он обходил этот предмет как совершенно не стоящий внимания.
Как выяснилось, величайшим из людей он считал доктора Джонсона; по любому поводу приводил его изречения и, отправляясь в путешествие, всегда брал с собой его жизнеописание, сочиненное Босуэллом. Еще он читал Цезаря в Тацита, "разумеется, поглядывая в перевод, сэр. Хорошо, что я в школе хоть что-то усвоил из латыни", — и он с простодушным удовольствием принялся сыпать фразами на все случаи жизни из латинской грамматики. Кроме упомянутых книг, его походную библиотечку составляли: "Дон Кихот", "Сэр Чарльз Грандисон" и полный "Зритель". Он всегда говорил, что читает эти книги, "потому что ценит общество джентльменов, а где вы еще сыщете столь безупречных джентльменов, как сэр Роджер де Коверли, сэр Чарльз Грандисон и Дон Кихот Ламанчский?". Когда же мы спросили, что он думает о Фильдинге, он ответил нам, покручивая усы:
— Как же, сэр, как же — "Том Джонс", "Джозеф Эндрюс"! Я читал их в юности, когда водил компанию с кем попало и совершал иные скверные и недостойные поступки, о чем нынче глубоко сожалею. Я случайно нашел эти книги в отцовской библиотеке и тайком прочел их. Я ведь многое делал тайком: бегал на петушиные бои, пил пиво и курия на конюшне трубку с конюхами Джеком и Томом. Помню, миссис Ньюком застала меня однажды вечером за чтением какой-то из этих книг и, решив, что это сочинение миссис Ханны Мор или что-то в этом роде — томик и вправду выглядел солидно, — надумала сама почитать ее. Ну, а я промолчал; я не стал бы лгать и по более важному поводу. За всю свою жизнь и трех раз не солгал, клянусь богом! Читает и ни разу не улыбнется, — она столько же смыслила в смешном, сколько я в древнееврейском языке, — пока не дошла наконец до того места, где. рассказывается про Джозефа Эндрюса и леди Б. Тут она захлопнула книгу, и вы бы видели, сэр, как она на меня посмотрела! Признаться, я только расхохотался — я был тогда буен и непочтителен, сэр. И все-таки права была она, а не я, сэр. Ведь это всего лишь история про слуг, лакеев и горничных, пьянствующих по кабакам. Ужели, вы думаете, мне интересно знать, чем развлекаются мои слуги! Я человек на редкость скромный, но нельзя забывать о сословных различиях, и если нам с Клайвом выпало на долю быть джентльменами, нас не потянет на кухню или в людскую. А что до этого малого, Тома Джонса, который пошел на содержание, то, бог свидетель, как вспомню о нем, вся кровь во мне закипает, сэр! Я б не остался с ним в одной комнате, сэр. Появись он в этих дверях, я сказал бы ему: "Да как ты смеешь, продажная душа, осквернять своим присутствием комнату, где я беседую с моим юным другом! Комнату, где два джентльмена, слышишь, два джентльмена попивают вино после обеда. Как ты посмел, подлый негодяй?!" Простите, сэр, я это не вам…
