Как-то узнал он, что живет в Пхеньяне кисэн Сон, слагает изящные стихи и искусно пишет иероглифы. Он заинтересовался ею и повелел привести к себе.
Получив приказание явиться к губернатору, Чхэ Бон обрадовалась: теперь-то она избавится от позора!
Робко вошла она к губернатору, низко поклонилась ему. Губернатор внимательно оглядел кисэн и, поглаживая белую бороду, сказал:
— Так это тебя зовут Сон? Вижу, не врут люди: ты действительно красавица. Говорят, ты умеешь писать стихи?
Сон еще раз поклонилась, сложив ладони, и ответила тихо:
— О, мои скромные способности, право же, не стоят вашего милостивого внимания.
— Что ж, посмотрим!
Губернатор велел подать белоснежную бумагу, кисть из тончайшего волоса, тушь «Ясная луна Суяна», ту-шечницу из Нампхо и коралловую баночку для разведения туши.
Кисэн взяла кисть, окунула ее в тушь и вывела на бумаге несколько знаков — каждый был чудом изящества! Губернатор взял бумагу, внимательно прочитал написанное.
— Да, ты и вправду талантлива. Кажется мне, ты стала кисэн случайно. Разве не так?
Чхэ Бон удивилась прозорливости губернатора, ее тронул его отеческий тон, и она, роняя слезы, проговорила:
— Я дочь чинса Кима из Пхеньяна. Я стала кисэн, чтобы спасти своих родителей.
Губернатор одобрительно улыбнулся.
— Ты к тому же еще и любящая дочь! Но где твои родители? Что с ними стряслось?
Чхэ Бон рассказала губернатору, как отец ее уехал в Сеул, как попал он в руки вероломного вельможи и как она стала кисэн, чтобы спасти отца.
Губернатор был очень стар, плохо видел и не мог уже сам читать все бумаги. Ему был нужен человек, которому бы он доверял. «Эта кисэн, — думал он, — образованная девушка, читает и пишет не хуже мужчины. Попробую-ка я взять ее. Если к тому же мне удастся вызволить из беды ее родителей, она будет век благодарна мне и я полностью смогу на нее положиться!»
Он посадил девушку рядом с собой и сказал:
— Послушай, милая. Я стар, глаза мои слабы, — мне уже трудно читать бумаги. Хочу предложить тебе стать моими глазами. Помоги мне, а я постараюсь помочь тебе.
Чхэ Бон встала, низко-низко поклонилась.
— Не знаю, как благодарить вас. Вы спасаете меня. Только я ведь должна много денег старухе…
— Не беспокойся! Раз уж я беру тебя к себе, значит, выплачу все долги. Сколько ты ей должна?
— Шесть тысяч лян…
— Не беспокойся об этом!
Губернатор тотчас велел послать за старухой. Когда та явилась, он сказал ей:
— Эту девушку я беру к себе. Вот тебе деньги — на тысячу больше, чем ты за нее заплатила.
