– Великий визирь делает это лишь для того, чтобы доказать, что он великий человек, достойный носить меч своих предков, – примирительно сказала Нур Бану.
– И достойный любви Прекраснейшей из прекрасных, – выпустив клуб дыма, льстивым голосом промурлыкала Айва. Но в ее голосе мне почудилась язвительная насмешка.
Теперь, когда хитрая старуха своим двусмысленным замечанием лишний раз подкрепила подозрения Азизы, вместо того чтобы просто отмахнуться от ее слов, девушка, окончательно осмелев, вообразила, что сейчас самое время, чтобы сделать еще одно язвительное замечание.
– Он даже позволяет себе вольности с самим султаном Сулейманом – да хранит его всемогущий Аллах! А все по ее наущению!
– Ну, владыка Сулейман – великий человек. Куда до него его внуку, – заметила повитуха. – Поэтому он не обращает внимания на выходки Мурада.
– Он все замечает, – оскорбленно поджала губы Нур Бану. – И он счастлив иметь такого внука.
– Возможно, когда-нибудь ему все-таки придется обратить на них внимание, – снова подала голос повитуха. Даже льву иной раз приходится обратить внимание на комара, когда тот его кусает.
Наверное, Айва была единственной женщиной в этой стране, имевшей смелость говорить подобные вещи в лицо Нур Бану и оставаться при этом безнаказанной.
– Вспомните, Мурад как-то раз вцепился зубами в сосок кормилицы, и та, оторвавшись от сладостей, как следует отшлепала его, не посмотрев на то, что он принц.
– Он только попросил дать ему корабль, чтобы отправиться вместе в Кутахию пожить там летом, – продолжала защищать Мурада Нур Бану. – Ты в этом году остаешься тут с Эсмилькан, иначе ты бы вспомнила, дорогая моя Айва, как ужасно путешествовать через всю страну.
– И как опасно: страна кишит разбойниками, – бросив косой взгляд на Сафию, вставила Азиза.
– Разве можно винить его в том, что он хочет избежать всех этих ужасов? – пожав плечами, добродушно добавила Нур Бану.
– Но просить для этого галеон, и в то время, когда Мудрейший воюет с проклятыми европейцами, с неверными, а стало быть, каждый военный корабль, защищающий наши берега, на счету! – возмутилась Айва. – Кроме того, Мурад не постеснялся взять в свой гарем девушку-христианку, дочь могущественного правителя Венецианской республики, предложившего за нее огромный выкуп. Нет, должно быть, Сулейман совсем одряхлел или впал в детство, ибо он не только позволил Мураду безжалостно сосать себя всю зиму – он молчит, даже когда этот мальчишка запускает свои зубы в его грудь!
