Эта возможность сохранялась во всех истинных оккультных школах. И сила этих школ была настолько значительной, что даже официальная наука допускает существование пифагорейской традиции (хотя ее и не понимает), утверждающей, что можно слышать «гармонию сфер». Но наука тотчас же превращает эту гармонию сфер в абстракцию, которой она никогда не была. В действительности пифагорейская школа подразумевала под этим способность человека снова раскрыться потокам волн звукового и Божественного, жизненного эфира.
Человеком, наиболее ярко раскрывшим, что в лучах, приносящих Земле солнечное тепло и свет, скрывается нечто иное и что это иное есть звуковой и жизненный эфир, был Заратустра. Если бы мы захотели перевести на наш язык его поучения своим ученикам, мы должны были бы сказать следующее: «Когда вы поднимаете глаза к Солнцу, вы воспринимаете благотворное тепло и свет, излучающиеся на Землю; но если вы будете развивать в себе некоторые высшие органы, если вы будете развивать в себе духовную восприимчивость, вы сможете увидеть солнечное Существо, скрывающееся за физическим мировым телом, вы воспримите воздействия звука и через них познаете смысл жизни!»
Таким образом, Заратустра указывал ученикам на дух, скрывающийся в физических солнечных лучах, и он называл этого духа Ормуздом или Аура-Маздао, Великой Аурой Солнца. Отсюда легко понять, что слова «Аура-Маздао» можно также перевести как «великая мудрость» — в противоположность «малой мудрости», развиваемой в наши дни людьми. «Великая мудрость» — мудрость, воспринимаемая путем лицезрения духовной сущности Солнца, Великой Ауры Солнца.
Так, великий поэт, обращаясь взором к далекому прошлому человечества, сумел выразить в стихах факт, представляющий реальность для ясновидящего:
В пространстве, хором сфер объятом,
Свой голос Солнце подает,
Свершая с громовым раскатом
Предписанный круговорот
[1].
Солнце озвучивает по древнему способу
В брато-сферах соревнованья-песнь,
И свое предписанное путешествие
Полно-завершает оно с громо-ходом.
(Фауст I. Пролог в небесах. Дословный перевод)
Эстеты скажут, конечно, что эти стихи претенциозны или что только поэтическая фантазия Гете позволила ему сказать о Солнце, что оно звучит. Эти эстеты не в состоянии постичь, что представляет собой такой поэт как Гете и что он только описывает реальность, когда говорит буквально: «Солнце звучит неизменно», «Солнце звучит, как оно звучало в древности», — то есть, оно звучит; и это звучание воспринимали древние атлантические люди так же, как оно звучит и по сей день для посвященных.
