Азал стоял перед царем, чуть склонив голову. Снова повернувшись к скифу, Кир властно произнес:
— Мое слово!
А затем указал на коня. И мига не минуло, как скиф взлетел в седло.
— А ты, эллин, подойди ближе,— велел мне царь персов. Я двинулся к нему, полагая, что мы оба испытываем на прочность эллинскую Судьбу.
— Ближе,— велел Кир, стоило мне остановиться в двух шагах от него.
И вот мне пришлось войти в облако его теплого дыхания.
— Кратон, у тебя острый глаз. Да, мне очень пригодится такой слуга, как ты,— почти шепотом произнес он.
Я приложил ладонь к сердцу:
— Благодарю тебя, царь, и прошу прощения, если для честной службы приходится преступать пределы дозволенного.
— Митра — великий хранитель пределов,— сказал Кир.— Учти, Азал со ста шагов попадает стрелой в глаз летящей голубице.
— Обещаю тебе, царь, что не стану удаляться от Азала более чем на две сотни шагов.
Рот Кира растянулся в улыбке, и под усами открылся Ряд ровных, крепких зубов — редкое явление для человека его возраста.
— Ты взял на себя две службы, Кратон, смотри не упусти обе, как двух зайцев,— предостерег он меня.— Ты головой отвечаешь за Азала. Потеряешь — оставайся зверем в горах, уходи служить к Гарпагу или возвращайся в свой Милет. Твое дело. Уйдешь — буду хорошо знать эллинов и их Судьбу.
И вновь — ни скрытой угрозы, ни какого-либо недоверия. Только испытание чужой души — вот чего, как ни удивительно, желал Кир, варварский царь в своих далеких варварских горах.
— Обещаю тебе, царь, что не стану удаляться от Азала дальше чем на двадцать шагов.
— И ближе не подходи. Скифы любят простор и волю. Они пугливы. Только в случае грозящей опасности ты можешь спасать его любым удобным способом. Запомни мои слова.
Так соблазнила меня новая загадка Кира.
Искренне признаюсь, что у меня не возникло ни малейшего стремления к побегу. Почему? Ответов несколько. Скамандр, верно, уже считал меня «почетным гражданином», и разубеждать его в этом представлялось опасным. Первый раз в жизни, а вернее как бы родившись заново, я давал настоящему царю по крови, хоть варварскому, но все же царю, такие обещания, которые возвышали меня в собственных глазах. Да и вправду моя судьба уже принадлежала ему, как честно проигранная в кости. Наконец, всякий Болотный Кот очень любопытен по натуре, а здесь, в горах, судьбу одного слегка заплутавшего Кота решали столько загадок, что не разгадать хоть одну из них означало признать себя уже ни на что не годным, глупым и потерявшим всякое чутье Котом.
