Когда я выпроводила Киреева из своего дома, у меня еще оставалось полчаса до встречи с Евстафьевым. Мне нужно было за это время обдумать единственный вопрос – чего я хочу от этой встречи, какая именно информация, касающаяся Балацкой, меня интересует?
Самое сложное в расследовании серийных убийств – найти общую точку, в которой они соприкасаются. Нет, я имею в виду не способ убийства, который, как правило, одинаков, именно по этому признаку следствие и объединяет убийства в серию. Из правил всегда бывают исключения. Некоторые серии построены на случаях с разными способами убийства. Но объединяющий момент в них должен быть обязательно, иначе эти убийства не попали бы в одну серию.
Этот объединяющий момент интересовал меня больше всего. Потому что это был единственно возможный путь к разгадке этой мрачной истории. Почему именно Ирэн Балацкая была выбрана убийцей на этот раз? Говорить о случае здесь нельзя – она была специально вызвана из казино на улицу, именно ее пригласили к телефону. Тот, кто это сделал, знал, что она находится именно там, куда он звонил.
Если я пойму, что общего было между этими женщинами, я наполовину раскрою эти преступления. Составить окончательное впечатление о том, кто такая была Ирэн, поможет мне только Родион Афанасьевич Евстафьев, проживший с нею последний год.
Кроме того, нужно исключить и еще одну, не слишком оригинальную версию, смысл которой заключается в том, что Евстафьев сам заказал ее убийство. Для этого, правда, ему нужно было знать о способе убийства Латышевой и Нейбоур. Подделаться под почерк маньяка очень легко, нужно только знать этот почерк. И если Евстафьеву известно было, что на теле Латышевой и Нейбоур были характерные разрезы, словно визитная карточка представляющие убийцу, он вполне мог воспользоваться этой идеей.
В пользу такой версии аргументов, конечно, не много, но все же… Если серийное убийство характеризуют моменты, объединяющие его с остальными случаями из серии, то имитацию под серийное убийство выдают именно индивидуальные, только этому случаю присущие обстоятельства, противоречащие другим случаям.
Если в первых двух убийствах можно говорить о случайности выбора жертвы, поскольку в машине с Латышевой мог быть случайный попутчик, в подъезде дома Нейбоур убийца мог ждать и не ее, а вообще первую попавшуюся женщину – с этими двумя случаями нужно было еще выяснить, насколько велика доля случайности в смерти именно этих женщин, – с Балацкой такой вопрос отпадает совсем. Тут абсолютно никакой случайности нет.
