Коллега сказал, что читал работы Эйхенвальда и высоко их ценит.
— Хотелось бы узнать поподробнее о том отклике, которнй встретила теория относительности в России, — добавил Эйнштейн.
— Надо отдать должное русским — они быстро почувствовали революционное значение ваших работ! И это касается не только теории относительности, но и световых квант. Абрам Федорович Иоффе, тот самый молодой физик из петербургского политехникума, о котором я вам только что рассказывал, находится под сильным впечатлением от ваших идей о квантовой структуре света. Он написал работу на эту тему. Минувшим летом Иоффе ездил в Химзее к Планку, чтобы обсудить с ним идею статьи. Она базируется на вашей работе 1905 года. Речь идет о «новом выводе формулы черного излучения. Планк одобрил статью, и она напечатана в прошлом году в «Анналах»…
— Я знаю статью Иоффе. В ней есть важные соображения.
— Не меньше интерес и к вашей теории относительности! Николай Алексеевич Умов, московский профессор, напечатал две работы по этому вопросу — в одной дается оригинальный вывод преобразований Лоренца. Другая — под заглавием «Условия инвариантности уравнения волны» — стремится с самой общей точки зрения осмыслить закон постоянства скорости света… А совсем недавно, «а втором менделеевском съезде русских естествоиспытателей, Умов посвятил целую речь перевороту, внесенному в физическую картину мира вашими работами. Кроме Умова, над проблемами теории относительности серьезно работает профессор Лебединский. Задумал написать о ней популярную книжку и знаменитый в Петербургском университете профессор Орест Хвольсон…
Эйнштейн спросил Эренфеста, собирается ли он. обратно в Россию.
— Хотел бы остаться там, но судьба, видно, распорядилась иначе. Университет в Петербурге присвоил мне, правда, магистерскую степень — отличие не столь уже частое для ученого-иностранца! Но получить постоянную должность в университете или в Политехническом не удалось. В течение пяти лет я жил там на неофициальном положении, вокруг меня собирался кружок молодых, читал им лекции, делал доклады, занимался литературным трудом. Но больше, кажется, это продолжаться не может. Петербургские друзья пытаются сделать все, чтобы помочь нам. Но градоначальник столичного города Санкт-Петербурга придерживается иного мнения! Он прозрачно намекнул, что в его владениях господину Паулю Эренфесту будет в ближайшее время несколько тесновато…
— Как! И это после того, как вы напечатали в Петербурге свое «Статистическое понимание механики»? Да ведь за это одно они должны были сделать вас академиком!
