– Когда и если,- пробормотал Хассел.
– Послушайте, Вик,- решительно произнес Макстон,- вы хотите лететь?
Хассел смутился.
– Конечно хочу,- буркнул он.
– Вот и славно. У вас – три шанса из пяти быть отобранным, как у всех остальных. Но если на этот раз бумажку с вашим именем не вытащат из шляпы, то вы полетите в следующий раз, а второй полет в чем-то будет еще более важным, поскольку тогда мы предпримем первую попытку основать на Луне базу. Это ведь вполне справедливо, не так ли?
Хассел ответил не сразу.
– Первый полет,- сказал он наконец,- войдет в историю. Только он запомнится, а последующие сольются воедино.
Макстон решил, что ему пора возмутиться. Когда требовала ситуация, он делал это очень умело и аккуратно.
– Послушайте, Вик,- вспылил он,- а как насчет тех людей, которые построили треклятый корабль? Вы что же, думаете, что мы в восторге оттого, что нам придется ждать десятого, двадцатого, сотого полета, пока наконец не представится такая возможность? Ну, если вы такой законченный балбес, что вам подавай славу,- тогда, господи боже ты мой, я вам вот что скажу: если вы не забыли, кому-то придется вести первый корабль к Марсу!
Гром отгремел. Хассел усмехнулся и негромко рассмеялся.
– Я могу считать это обещанием, проф?
– Я обещаниями не торгую, черт бы вас побрал.
– Я вас понял: если в этот раз я окажусь за бортом, мне не стоит огорчаться. Ладно. Пожалуй, я посплю.
Смотреть, как генеральный директор осторожно, будто хрустальную вазу, вносит в кабинет профессора Макстона корзину для бумаг, в другое время было бы забавно, но все встретили его появление напряженными взглядами. Шляпы-котелка в Луна-Сити не нашлось, так что ее роль предстояло сыграть менее прославленной корзинке.
Кроме пятерых астронавтов, всеми силами пытавшихся вести себя непринужденно, в кабинете находились только Макстон, Мак-Эндрюс, двое представителей администрации – и Алексон. Присутствие Дирка не было обязательным, но Мак-Эндрюс его пригласил. Глава отдела по связям с общественностью всегда был готов помочь в подобных обстоятельствах, но Дирк сильно подозревал, что Мак-Эндрюсу хочется застолбить себе место в официальной хронике событий.
Профессор Макстон взял со стола дюжину маленьких полосок бумаги и повертел их в пальцах.
– Так… все готовы? – спросил он.- Каждый из вас должен написать на бумажке свое имя. Если кто-то слишком
сильно нервничает, можно поставить крестик.
Эта маленькая шутка несколько разрядила обстановку. Астронавты написали свои имена и отдали бумажки Макстону.
