« Думаю, вы всегда мечтали отправиться к звездам и… гм… водрузить флаг человечества на другой планете?»
«Не-а. Пару лет назад мне и в голову такое не приходило».
«Как же тогда вас выбрали для этого полета?»
«Да потому что я второй из лучших инженеров-атомщиков мире».
«А первый?»
«Профессор Макстон, но он слишком пенный ученый, им нельзя рисковать».
«Вам хоть капельку страшно?»
«Еще как! Я боюсь пауков, еще боюсь кусков плутония больше тридцати сантиметров в поперечнике и всего, что шуршит среди ночи».
«Я имею в виду – боитесь ли вы предстоящего полета?»
«Да я просто весь дрожу. Сами посмотрите».
(Показывает. При этом слегка ломает мебель.)
«Что вы ожидаете обнаружить на Луне?»
«Уйму остывшей лавы, а помимо этого – еще какую-нибудь ерунду».
(Репортерша явно ошарашена. Ей и самой уже хочется поскорее закончить интервью.)
«Вы ожидаете обнаружить на Луне какую-нибудь жизнь?»
«Весьма возможно. Думаю, как только мы совершим посадку, сразу послышится стук в дверь и голос: "Не откажетесь ли ответить на несколько вопросов для «Лунного еженедельника»?"»
Конечно, не все журналисты были такими, и будет справедливо отметить, что Ричардс клялся, что Ледук это все выдумал. Большинство репортеров, освещавших деятельность Межпланетного общества, имели научное или техническое образование. Задача перед ними стояла неблагодарная, поскольку в газетах их считали полупрофессионалами, а в научном мире – перебежчиками и отщепенцами.
Пожалуй, ничто не вызывало такого интереса у общественности, как тот факт, что двое членов экипажа должны остаться в резерве, на Земле. На некоторое время размышления о десятке возможных вариантов стали настолько популярны, что этим вопросом заинтересовались букмекеры. Чаще всего люди считали, что, поскольку Хассел и Ледук – пилоты-ракетчики, полетит либо один из них, либо оба. Так как подобные дискуссии могли отрицательно сказаться на членах экипажа, генеральный директор дал ясно понять, что подобные споры ни к чему. Уровень подготовки астронавтов был таков, что любые трое могли составить отличную команду. Сэр Роберт намекнул, не давая при этом никаких обещаний, что окончательный выбор будет сделан с помощью жеребьевки. Никто (а меньше всего те пятеро, о которых шла речь) в это не поверил.
Ведь теперь все знали, как Хассел переживает за свою беременную жену,- и ему это было не на пользу. Раньше он этой тревогой мог управлять. Но шли недели, и он волновался все заметнее, и в конце концов его работоспособность стала ухудшаться. Стоило ему это заметить, как он стал волноваться еще сильнее, и ситуация превратилась в снежный ком.
