– Во благо священной земли Та-Кемет считаю необходимым многократно увеличить храмовые подати в казну Инебу-Хеджа!
Ответом Аменхотепу послужила мёртвая тишина. Он обвёл присутствующих цепким взглядом, но прочесть по выражению лиц царедворцев их тайные мысли так и не смог. Тогда владыка Египта перешёл к более решительным действиям.
– В первую очередь хотелось бы выслушать твоё мнение, Мемес! – обратился он непосредственно к первому советнику.
Тот, явно замявшись, уклончиво промямлил:
– Право, о, солнцеподобный, я затрудняюсь с ответом. Боюсь, сия мера может повлечь недовольство со стороны настоятелей крупных храмов и влиятельных жрецов… Хотя, с другой стороны, государственная казна пустеет с каждым днем…
Резко взмахнув плетью, сжимаемой в левой руке в качестве символа власти, и столь же резко опустив ее, фараон объявил вердикт:
– Я воспринимаю твой ответ как непростительную нерешительность!
– О нет! – с жаром воскликнул хитрый Мемес. – Я просто не договорил, о, солнцеподобный! Конечно же, я полностью разделяю ваше мнение!
Аменхотеп удовлетворенно кивнул: не хватало ещё, чтобы первый советник, чья дочь была женой самого эрпатора, осмелился бы ему прилюдно перечить! Подобная дерзость могла бы стоить Мемесу и всему его семейству отлучения от двора.
– А что скажет мне хранитель казны? – обернулся фараон к следующему чиновнику.
Тот почтительно поклонился и веско произнес.
– Весьма своевременное решение, о, солнцеподобный! К сожалению, казна истощена. Несмотря на последние урожайные годы, и мир, царящий на землях Та-Кемет, она пополняется крайне скудно. Содержание войска, маджаев и гвардии Мефри требует денег. И это не говоря уже о дворах божественной царицы Теи, великолепных Сатамон, Бакетамон, эрпатора и Нитоприс, Эхнотепа и его жён…
Очередным взмахом плети фараон дал понять, что на этом хранитель казны может закончить свою речь, и снова обвёл пристальным взором присутствующих на совете царедворцев…
– Хочу теперь выслушать тебя, Аджеб! – Аменхотеп указал плетью в сторону второго советника, пользующегося при дворе влиянием не меньшим, нежели Мемес.
– Считаю ваше решение, о, наше солнце, несколько поспешным, ибо оно может повлечь за собой катастрофические последствия, – высказался тот, ни на секунду не замешкавшись с ответом.
– Разве?! – змеевидные брови фараона медленно поползли вверх. – И какая катастрофа, по твоему мнению, соизмерима с пустой государственной казной? Вот если мне не на что будет содержать армию, тогда нападение на Египет любого, даже самого маломощного врага может действительно вылиться в катастрофу! Причём для всех нас! Или, может быть, ты, Аджеб, готов выплатить жалование войскам, охраняющим восточные рубежи моего царства от нападения коварных гиксосов[51], из собственных сбережений? Или ты просто забыл, что когда-то они уже воцарялись на землях Нижнего Египта, причём почти на полтора столетия? А ведь чтобы изгнать их и вернуть Египту былое величие, моему пращуру, фараону Яхмосу, пришлось ох как нелегко! – Ноздри Аменхотепа раздувались столь гневно, а глаза сверкали столь грозно, что все присутствующие внутренне съёжились от страха.
