Все влажней под ногами земля. Все сильнее пахнет болотной гнилью. Вот уже мягко пружинит мох, хлюпает под сапогами.
За спиной тяжело дышат автоматчики.
Вода уже по колено, холодные струйки ее текут за голенища сапог. Хорошо!
Петрусю с детства знакомы эти места и, несмотря на темноту, он ясно представляет себе болото: зыбкое, кочки покрыты светлым мхом, и между ними застоявшаяся темно-коричневая вода, все реже и реже осины да покореженные чахлые березки. Здесь надолго завязнут легкие пушки фашистов, и жадная, гнилая вода поглотит не один зарядный ящик!
Тяжело дышат автоматчики. Хлюпает вода. Кто-то упал, выругался.
Вязнут ноги, все тяжелее становятся набухшие, облепленные грязью сапоги. Болото изматывает.
Скоро рассвет.
Позади скомандовали:
— Хальт!
Один из автоматчиков толкнул Петруся в спину. Он остановился. Остановились идущие следом. Все дальше и дальше замирал хлюпающий звук. Подтягиваясь к голове, останавливалось, растягивалось по болоту громадное тело змеи. Потом снова забулькала вода. Несколько человек приближались к Петрусю. Они шли, тяжело дыша, и, видимо, с трудом вытягивали из трясины ноги. Петрусь узнал грузную тушу коменданта Штумма и Вайнера.
«Да-а, коменданту не сладко», — с удовольствием подумал он.
— Ты где нас ведешь, собака? — спросил Вайнер.
Штумм замахнулся огромным кулачищем, но Петрусь увернулся.
— Осторожно, герр комендант. Так недолго и плюхнуться. — Он не скрывал улыбки.
— Отвечай, когда тебя спрашивают! — крикнул Вайнер.
— Я веду вас самым кратчайшим путем, — сказал Петрусь, — к рассвету мы бы окружили лагерь, если бы не ваши солдаты.
— Что такое?
— Я не виноват, что они ползут, как черепахи, и мне то и дело приходится сбавлять шаг. Похоже, что мы не дойдем до света.
Вайнер помолчал.
— Неужели нет пути посуше?
— Когда партизаны уходили в лес, они не позаботились о сухой дороге для вашего отряда.
В этом ответе Вайнер уловил насмешку, но сдержался ради пользы дела.
— Вперед! — скомандовал он и молча побрел рядом с Петрусем.
Штумм, натужно хрипя, будто его схватили за горло, с трудом поспевал за ними.
Вскоре небо начало бледнеть, на нем все четче и четче вырисовывались темные стволы одиноких деревьев.
— Сколько до лагеря? — спросил Вайнер.
— Километров семь.
— Болотом?
— Почти.
— Имейте в виду, если вы морочите мне голову, я повешу вас на первом крепком суку.
Петрусь молчал.
Небо стало золотистым. Звезды погасли. А отряд все еще тащился по болоту.
— Они могут обнаружить нас, — сказал Вайнер.
