А утром, только взошло солнце, Коля уже был возле дома Козича. Колючая проволока на заборе, окружавшем сад Козича, заржавела, а забор возле ворот покосился. Коля постучал в калитку. По ту сторону лениво забрехала собака. Он постучал снова. Женский голос испуганно спросил:
— Кто там?
— Я, тетя Елена.
— Кто?..
— Да я ж, Коля Гайшик.
Заскрипела ржавая задвижка, калитка открылась.
— Заходи.
Тарасиха, кутаясь в накинутый на плечи платок, опять плотно заперла калитку.
Хата Козича показалась Коле нежилой, душной, как чердак под железной крышей в жаркий полдень.
— Чего в такую рань принесло?
— В Ивацевичи иду, за солью. А к вам зашел, может, что надо. А то Тарас Иванович обидится…
Тарасиха пододвинула Коле тарелку с яблоками.
— Угощайся, касатик.
«Паданцы. На тебе, небоже, что нам негоже», — подумал Коля, но отказываться от угощения не стал, чтобы не обидеть хозяйку. Выбрал яблоко с пятном поменьше, обтер его о пиджак и надкусил. Оно оказалось кислым и терпким.
— Нонче яблок не тот на вкус, что в прошлые года, — сказала Тарасиха, увидев, как скривился Коля. — Может, ты мешочек моему мужику снесешь? Аль не под силу? С пудик, не боле.
Коля отложил яблоко в сторону. «Кабы не такой кислятины наложила, я бы поволок», — подумал он, и вдруг в голову пришла озорная мысль:
— Лошадь бы… Я бы воз свез. Тарас Иванович человек значительный. Начальник. Он бы продал выгодно.
— Лошадь нельзя. Отобрать могут.
— У Тараса Иваныча?.. Истинный крест! — Коля перекрестился. — Он там над всеми голова, вроде войта. А на обратном пути я вам соли прихвачу.
Тарасиха вздохнула. Муж строго-настрого приказал лошадь никому не давать и самой со двора не выезжать. Но ведь это когда было!
Коля заметил, что Тарасиха колеблется.
— У меня и пропуск есть. Вот. — Он показал Тарасихе свой пропуск. — С печатью. Тарас Иванович лично дал.
Печать убедила Тарасиху.
— Идем в сад…
Коля и раньше бывал в саду Козича. Но теперь сад показался таким же запущенным, как и хата. Стволы яблонь не были обмазаны известью. Трава побита. Всюду виднелись следы лошадиных копыт. Многие ветви яблонь обломаны. Видимо, Тарасиха пасла коня прямо в саду, боясь выпустить его за ограду. Но яблок было много. Часа два Коля помогал Тарасихе наполнять ими ящики и мешки. Их перетащили и уложили на телегу. Туда же Тарасиха сунула кусок соленой свинины килограммов в десять и две четверти самогона в пыльных бутылях, видно, старого запаса.
— Не разбей! — строго сказала она.
