Вайнер замолчал, продолжая улыбаться. Козича опять затрясло, и на лбу выступила холодная испарина.
— Я буду стараться… — прошептал он.
— Надеюсь. — Вайнер встал.
Козич стремительно вскочил со стула.
— Вот вам пока на расходы. Отчета не надо. Было бы сделано дело. — Вайнер небрежно бросил на стол толстую пачку денег.
У Козича, несмотря на страх, вновь охвативший его, алчно сверкнули глаза. Вайнер засмеялся.
— Берите.
Козич взял деньги и торопливо сунул их за пазуху.
— Я могу идти?
— Идите. Желаю успеха.
Козич, пятясь задом и кланяясь, вышел из кабинета.
Когда захлопнулась дверь, Эрих Вайнер снова засмеялся.
— Порядочная скотина этот Козич! — сказал он по-немецки.
— Все они здесь скоты, господин Вайнер, — прохрипел Штумм.
— Что поделаешь! Приходится работать с тем материалом, который есть. Их мы повесим последними!
Вайнер, довольный своей шуткой, весело захохотал. У Штумма внутри что-то забулькало в ответ.
Козич радовался деньгам. Он пересчитал их несколько раз. Сумма была порядочной. Деньги советские. Это хорошо. Оккупационные марки немцев шли туго, советские деньги брали куда охотнее. Радость омрачало только то, что деньги надо отрабатывать: хитрить, изворачиваться, выспрашивать, вынюхивать.
Козич знал, что в Ивацевичах немало партизанских явок, что порой поселок навещает даже сам бывший секретарь райкома. Но где эти явки? Как их найти?
А перед глазами все время стояла улыбка Вайнера и в ушах звучал его приветливый голос: «Если вы не приложите должного старания…»
Козич толкался на рынке, прислушиваясь и присматриваясь. Заговаривал с людьми, менял, покупал, продавал. Но безрезультатно. Съездить бы в Вольку-Барановскую. Может, жена что знает. Да и давно не видал ее. Хоть бы кто из Вольки на рынок приехал. Порасспросить. Да куда там! Кто в такое время на рынок поедет!
Как-то утром, наскоро поев, Козич вышел на пустынную улицу. Сыпал снег, мелкий и жесткий, как крупа. Февральский студеный ветер подхватывал его, тащил по твердому насту, закручивал в маленькие смерчи, тут же бессильно опадавшие у покосившихся заборов.
Козич надвинул шапку на уши, поднял воротник и собрался было двинуться в управу, как вдруг заметил в конце улицы маленькую заснеженную фигурку.
«Кто бы это?» — подумал он и стал ждать. Фигурка приближалась. Это был подросток в старом полушубке, подпоясанном солдатским ремешком, в шапке-ушанке и больших подшитых валенках. Подросток тащил за собой санки. На санках стоял, привязанный к ним веревкой и окутанный мешковиной, какой-то предмет. По контурам Козич догадался — бидон. Когда подросток поравнялся с Козичем, старик узнал его и радостно закричал:
