Так что аргументы нашей книги не подлежат немедленной верификации или опровержению, поскольку это широкие, обобщающие и умозрительные аргументы. Тем не менее мы можем отвергнуть их как неверные, если обнаружим, что:
1) правители, находясь в различных отношениях с капиталом и принуждением, придерживаются, тем не менее, сходных стратегий, приводящих к сходным результатам, в своих усилиях создать вооруженные силы и государственную власть;
2) важнейшие моменты развития и преобразования определенного государства и системы европейских государств в целом не соотносятся с войной или приготовлением к войне;
3) в результате усилий по собиранию вооруженных сил не появляются устойчивые и характерные черты государственной структуры;
4) правители сознательно принимаются строить государства по заранее разработанному плану и преуспевают в том, чтобы точно следовать таким планам;
5) некоторые или все установленные опытным путем закономерности, выделенные мной, — а именно: a) география формирования государств, b) характерное включение городских олигархий и институтов в структуру национального государства, c) развитие представительных институтов, несмотря на то что они противоречат интересам правителя, d) движение политических и коммерческих сил в направлении от Средиземноморья к Атлантике, e) упадок городов–государств, городов–империй, федераций и религиозных организаций и f) переход от войн к громадным сражениям массовых армий и флотов — на деле не соответствуют историческим фактам;
6) другие объяснения этих установленных опытным путем закономерностей более экономичны и/или более убедительны и состоятельны.
Если хоть что–то из перечисленного окажется верным, в моих аргументах надо будет усомниться. Если все верно, то я совершенно не прав.
Под угрозой оказываются важные теоретические положения. Так можно ожидать, например, что сторонник представления Джозефа Страйера о том, что миротворческая деятельность монархов внутри страны началась гораздо раньше и была гораздо важнее в принятии людьми государства, чем это следует из моей работы, поддержит тогда и большинство других обвинений против предлагаемого здесь анализа. Можно ожидать, что сторонник Дугласа Норта будет утверждать, что в основе множества перемен, которые, я считаю, были вызваны подготовкой к войне, по его мнению, лежит создание государства и защита прав собственности. От сторонника Иммануэля Валлерстайна можно ждать, что он будет приписывать гораздо большее значение, чем я, государственной деятельности в продвижении и поддержании интересов капиталистов. А сторонник Пери Андерсона возразит (по крайней мере в том, что относится к середине рассматриваемого мной периода), что я сильно недооценил вклад европейской знати в создание громоздких «абсолютистских» государств. Так что признание моих построений правильными или неверными зависит от широко обсуждаемых разногласий по поводу формирования европейских государств.
