— Сам же советовал мне забыть обо всем и наслаждаться отдыхом, — парировала она.
— Ну да. И что ты собралась снимать в галерее? Мои работы?
— А хотя бы и их. Вообще-то я пока не могу сказать наверняка. Вдохновение вещь тонкая, тебе ли этого не знать.
— О, да мы, оказывается, коллеги! — присвистнул Саймон.
Викки слегка стушевалась, однако позиций не сдала.
— Ну, положим, это далеко не так, но фотографировать я люблю. — После небольшой паузы она добавила: — Только не подумай ничего такого, мне не нужно объяснять, чем фотохудожник отличается от человека, научившегося наводить объектив фотоаппарата на объект съемки.
— Приятно слышать...
Саймон собирался что-то добавить, но тут «порше» резко притормозил и вильнул вправо.
— Тьфу, дьявол! — выругался Гюстав. — Откуда он взялся?
— Что случилось? — спросил Саймон, будто невзначай обнимая одной рукой Викки, которую швырнуло на него.
Гюстав кивнул вперед.
— Да вон, паренек на мотороллере! Вынырнул как из-под земли...
— Испугалась? — негромко спросил Саймон, глядя на Викки сверху вниз.
— Да нет, просто неожиданно...
Недоговорив, она попыталась отстраниться, однако у Саймона были другие соображения на этот счет. Он и не подумал ее отпустить. Напротив, крепче прижал к своему боку.
Викки вскинула на него взгляд. В ответ Саймон посмотрел на нее серьезно, без улыбки. И в этот миг между ними будто проскочила искра электрического разряда. Несколько секунд, показавшиеся обоим бесконечными, они смотрели друг на друга не отрываясь. В течение этого пронзительного промежутка времени словно происходил безмолвный разговор, смысл которого можно выразить одним коротким словом — «да».
«Да» — всему, что совершается сейчас, чего можно ожидать в будущем и что вообще может произойти между мужчиной и женщиной. Это было откровенное взаимное признание в возникновении старого как мир желания обладать друг другом.
В эту минуту никому из них не хотелось думать о том, что они едва знакомы, во что могут вылиться их отношения и что будет потом. Им было просто приятно сидеть в обнимку на заднем сиденье автомобиля, катящего по парижским улицам.
Но рано или поздно все кончается, и эта поездка тоже завершилась у здания, где находилась галерея Мари Дюбуа.
Остановив «порше» напротив украшенного огромным транспарантом входа, Гюстав вышел первым и распахнул дверцу перед Саймоном и Викки.
Дальше началось то, что Викки определила для себя как «выход блистательного Саймона Фэри на сцену».
