— Есть что-нибудь интересное? — поинтересовался Дэн.
— Здесь настоящая трагедия. Наннерль была одним из самых выдающихся музыкантов своего времени. И при этом о ней очень мало кто знал. У нее был настоящий талант, и она ни в чем не уступала своему брату. Но в те времена считалось, что девочки должны выходить замуж, готовить, заниматься хозяйством и рожать детей.
Дэн не проявил к этой истории никакого интереса:
— Ну и что? Я, например, и про ее брата узнал только благодаря этому состязанию. Нет, я, конечно, слышал про Моцарта для детей, знаешь, такое видео…
Тут Нелли не выдержала:
— Да ты наверняка слышал его музыку сотни раз, это же самые знаменитые мелодии, даже «Twinkle, Twinkle Little Star» написана Моцартом.[2]
— Теперь можно только догадываться, сколько могла бы сделать для музыки Наннерль, если бы ей дали развивать ее талант.
— Меня музыка не интересует. А она сделала что-нибудь для поиска ключей?
Эми покачала головой:
— Нет, ни на полях, нигде не видно никаких заметок.
— Здесь вклеено письмо ее брата, но, кажется, оно относится к тем временам, когда он бросил работу. Он пишет, что собирается использовать свой договор в качестве туалетной бумаги.
— Правда? — Впервые Дэн проявил интерес к происходящему. — Покажи мне!
— Здесь все на немецком, мелочь. Представляешь, у них тоже есть слово, обозначающее туалетную бумагу.
— Понятно, но откуда мне знать, что такой модный парень, как Моцарт, это знал!
— Стойте! — В голосе Эми послышалась тревога. Она перевернула следующую страницу, внимательно рассматривая корешок переплета. — Здесь не хватает страниц! По крайней мере, двух. Смотрите!
Эми была права. Вор постарался сделать так, чтобы следы его преступления остались незамеченными. Он вырезал из дневника несколько страниц, используя тончайшее лезвие.
— Думаешь, это работа Йоны? — спросил Дэн.
— Сомневаюсь, — ответила Эми. — Зачем тогда он прятал весь дневник в люстре, если уже вырезал оттуда все самое важное?
— Чтобы сбить нас со следа, — рассудил Дэн.
— Конечно, но не забывай, что этой книжке уже более двухсот лет, а за это время выкрасть из нее станицы мог кто угодно. Так что пока единственной более или менее достоверной гипотезой может быть только то, что Наннерль поставила на этих страницах кляксы и поэтому сама вырезала их из дневника.
— Кажется, это почерк Кэхиллов. Вы только не сердитесь, пожалуйста, но этому семейству очень свойственно наносить друг другу удары в спину, — сказала Нелли.
