Рене откашлялся, отгоняя скабрёзные мысли, и, сделав над собой усилие, начал расспрашивать Селин о текущих делах, о том, что происходило в офисе в его отсутствие.
Когда Селин собралась уходить, Рене остановил ее вопросом:
— Каково мнение Тома Аткинса по поводу вашего дома?
— Я должна встретиться с ним сегодня вечером, раньше не получилось. Но при сложившихся обстоятельствах я не стану ничего предпринимать.
— Но у вас же есть общий замысел? — Рене заставил себя улыбнуться.
— Ну… я, конечно… заметила, что дом нуждается в модернизации, но до последнего не придавала этому особого значения, у меня хватало других проблем. В прошлые выходные я еще раз все внимательно осмотрела и пришла к выводу, что хорошо бы перепланировать комнаты. Конечно, четыре спальни пришлись очень кстати, когда я сдавала дом студентам, но теперь мне хотелось бы, например, расширить свою спальню, увеличив пространство для отдыха, поставить туда рабочий стол, и еще сделать просторнее дет… — Селин вовремя прикусила язык и отругала себя: чуть не проговорилась! — Даже не знаю, зачем я все это планирую, ведь вполне может так случиться, что я долго не задержусь у вас. — Она уставилась в пол и закончила: — В любом случае у меня пока нет на это средств.
— Деньги не проблема.
— Для вас, но не для меня, — твердо возразила Селин, не желая развивать эту тему. — Это все? У меня сегодня много дел, еще и на завтра останется, если, я не успею.
— Я сейчас должен уехать по делам, и до вечера меня не будет. — Рене выдержал паузу. — Так что встретимся завтра.
Селин слегка покраснела и, кивнув, вышла из кабинета. Она испытывала облегчение, что все так благополучно завершилось. А ведь шло к тому, что ей снова пришлось бы ходить по агентствам в поисках работы. Она радовалась, что осталась в компании. Радовалась та самая предательская часть ее «я», которая в тот памятный вечер в бостонской гостинице подтолкнула Селин раздеться перед мужчиной, перед мужчиной, которого следовало опасаться. Радовалась та ее часть, которая восхищалась умом и остроумием Рене, чутко реагировала на малейшее изменение его настроения, выражения лица и тембра голоса.
Пальцы Селин порхали по клавиатуре пишущей машинки, а мысли были далеко-далеко, в Стране-Откуда-Нет-Пути-Назад, куда частенько ускользало ее сердце, когда Селин теряла бдительность.
Погруженная в свои мысли, она вздрогнула от неожиданности, когда через час Рене стремительно вошел в ее кабинет, на ходу надевая пиджак и похлопывая себя по карманам, чтобы убедиться, что он ничего не забыл. Руки Селин замерли над клавиатурой, она ощущала, как в ее сосудах пульсирует обжигающая как кипяток кровь.
