Валерий с трудом расставил в купе многочисленные свои вещи, буркнул:
— Кончай, Михалыч, бодягу, а ты, Вика, гони фанеру, я люблю, чтобы все при мне было.:.
— Я отдала ему записи, он аккуратно разместил их в дипломате со многими ячейками.
— Вот теперь я спокоен, вот теперь ты у меня запоешь… Он что-то еще хотел сказать, но Марина его прервала и повернулась к Михалычу:
— А кто мне обещал фирменные сигареты…
— Это пожалуйста, в очень ограниченном количестве, я полностью разорен на походах в «Березку». Так дерут, что в голове не укладывается — он полез за своим безразмерным мешком с надписью «Метро».
— Не надо, Михалыч, — сказала я. — У меня много сигарет, на поездку хватит.
Я протянула Марине пачку «Мальборо».
— 0, у нас очень приличный новичок, — в голосе у Михалыча прозвучал неподдельный восторг. — По-моему, такой впервые…
— А ты не очень, Михалыч, — махнул на него рукой Валера.
06 этом новичке сегодня такая забойная статья! 0 тебе таких пока не написано.
Михалыч пожал пленами:
— Не может быть. 0 музыке я читаю все. У меня есть специальный человек, он делает для меня вырезки. Я собираюсь стать музыкальным критиком. Похож я на него?
— Очень, — сказала я.
— Ну просто вылитый, — подтвердила Марина.
— В таком случае я все равно достану свой мешок. Там кое-что припасено.
Он начал вываливать на стол бутылки с ликером, баночное пиво, какие-то конфеты, печенье.
— Может, не стоит? — не очень уверенно произнес Валера.
— Распутин может нагрянуть, и тогда несдобровать. Допинг-контроль… Ты должна привыкать к этому, Вика, у нас очень сложная жизнь.
Но Михалыч его не слушал, он уже гремел стаканами и очень волновался, что в купе, как мухи на мед, слетятся другие, поэтому мы сделаем вид, что спим, компашка такая, что разметут все в одно мгновение.
— А в какой газете тебя похвалили, Вика? — спросил между делом Михалыч.
Я сказала. Он вытаращил на меня глаза:
— Ты пропала, Вика, ты пропала, и никто тебе уже не поможет! — воскликнул Михалыч.
— А что случилось? — удивилась я, хотя и сама прекрасно понимала, в чем дело.
— Ну вот еще, — он по-детски надул губы, — разве ты не читала, какие пасквили они о нас писали?
Эта газета — злейший враг Распутина. Не говори ему, что о тебе там написали. Иначе…
— Ты сам же, Михалыч, как первейшая шестерка и передашь все Распутину, — заключил Валера.
— Нет, нет, Михалыч этого не сделает, я его попрошу лично, — пролепетала Марина, отпивая из банки пиво.
Михалыч и вовсе надулся:
