Евгения Федоровна первой выпорхнула из кабинета:
— Извини, Юрочка, сейчас мы обо всем поговорим.
Я прошел следом за ней в маленький, но уютный кабинет. Мой в сравнении с этим — берлога, заваленная книгами, кипами писем, старых газет.
— У тебя очень уютно, — сказал я, чтобы с чего-то начать разговор.
— Давно не бывал здесь, а, помнится, забегал частенько, сказала она.
А вот этого как раз и не надо, ни к чему какие-то старые воспоминания, которые не доставляют мне удовольствия. Лет восемь назад мы были в жюри одного фестиваля. Кажется, в Сочи, нет, это в другой раз, то дело было в Ялте. Я тогда на большом банкете крепко принял, она взялась проводить меня до номера, даже сказала известному, ныне покойному композитору, мол, не волнуйтесь за Юрочку, у нас соседние номера, и он доберется благополучно, никуда его не занесет. Занесло меня не куда-нибудь, а к ней. В Москве наши встречи какое-то время продолжались, то угасая, то возникая вновь, я иногда забегал к ней, времена были совсем другие, пристроить кого-нибудь в передачу ничего не стоило, артистическая мизерная ставочка от этого не уменьшалась не увеличивалась. Теперь прошла целая вечность, вспоминать о прошлом — значит чувствовать себя старым. Боже мой, ей ведь за пятьдесят.
— Ты хорошо выглядишь, — сказал я. — В жизни даже лучше, чем на экране.
Она иногда сама вела передачи.
— Если бы ты знал, каких усилий это стоит! Ты молодой и не понимаешь, что в моем возрасте, если дашь себе послабление, женщина рассыпается на глазах. А ты стройный, поджарый, как всегда, будто тебя хорошо провялили и ты не портишься, — то ли сделала она комплимент, то ли решила поиздеваться надо мной.
— Жизнь такая, в основном слишком жаркая…
— Все дерешься с кем-то, кого-то разоблачаешь. Я слышала, ты развелся.
— Окончательно и навсегда. Лучше закончу жизнь в доме для престарелых, чем хотя бы еще один раз, — на этот раз искренне сказал я.
— А я осталась совсем одна. Мама умерла, сын мой далеко, очень далеко…
— Служит где-нибудь на Дальнем Востоке? — предположил я, припомнив, что у него примерно призывной возраст.
— Да нет, и не служил и не на Дальнем Востоке, — сказала она. — Он ведь у меня в строгановском учился. Познакомился с премилейшей англичанкой и сейчас живет в Шефилде. У ее отца фирма. Он в этой фирме работает художником. Оформляет витрины супермаркетов…
— А как у тебя здесь? — я покрутил головой по сторонам, стараясь объять весь телевизионный домище.
