— Никогда, ничего им не достанется.
Сейчас он внимательно смотрел на каждого из нас.
— Подумайте как следует. Я никого не заставляю. Если дрейфите, скажите сразу. Если кто продаст, всем нам крышка. Лучше потом разбегаться в разные стороны… Врагов у Орла много, попробуй догадайся, кто…
Каждый из нас дал клятву, что не струсит и не продаст.
… Мы крались по коридору, и мне казалось, что мое сердце стучит громче молота в колхозной кузнице. Я видел, что другие волнуются не меньше меня, идем на самого Орла, кому еще вчера могло такое прийти в голову. Только Серега мог завести нас, никто другой. Видимо, у каждого промелькнула мысль: а не повернуть ли назад, не отказаться ли от опасной затеи. Но Серега Николаев впереди, он полон решимости, и мы дали ему клятву! Роли были распределены — трое набрасывают мешок на Орла и держат его, трое других связывают, а остальные колотят.
— Не брать ничего острого, бить только кулаками, — предупредил Серега. — Мы же не такие, как они…
Наутро по детдому прокатился невероятный слух: неизвестные избили самого Орла. Через несколько дней он появился с фингалами под глазами. Орел ни на кого не смотрел. Все понимали, что скоро начнется месть. Орел так просто не сдастся, все, кто кормится вокруг него за наш счет, — тоже. Наш директор, человек с вечно синим носом, безвольный и малодушный, тоже забегал по коридорам, понимая, что в детдоме должны начаться жаркие дни. Кто-то из наших пацанов предложил: «А может, слинять…» На него зашикали: «Идиот, все сразу станет ясно, а нас выловят и сюда же вернут». Спустя несколько дней Орел стал вырывать по человеку из каждого класса, сначала он зверски избил кого-то из девятого, потом из восьмого.
— До нас доберутся в последнюю очередь, — говорил Серега, — никто не догадается, что это наших рук дело. Я боюсь одного — пацаны не выдержат, заговорят.
И вдруг в детдоме появилась комиссия. Нас всех построили. Какие-то старые тетки и молодые парни с комсомольскими значками увезли избитых ребят, а нас отпустили. Вскоре исчез Орел со своими дружками. Говорили, что их определили в колонию. В детдоме стало тихо.
Буквально год назад в одном северном городе нас пригласили выступить перед зэками. После концерта меня подозвал начальник колонии, сказал, что со мной хочет поговорить один из заключенных. Я сразу же узнал Орла. Он, прищурившись, внимательно меня разглядывал и наконец сказал:
— А я тебя, сырой (так они в детдоме всех малолеток звали), по телевизору признал, вывеску ты, конечно, полностью сменил, да уж фамилия редкая — Распутин. И кто тебе такую придумал?!
