- А где мой муж? - спросила она.
- Не знаю. Я сплю. Уже давно. Он пошел домой.
- Ясно, - ответила она очень расстроенно.
Но мне было совсем не ясно. Сон улетел. Где он? А вдруг погиб? А вдруг... А вдруг...
В восемь утра позвонила жене - мужа не было. Где искать? С чего начать?
В полдень позвонила ему на работу. Подошел - значит, жив-здоров.
- Что случилось? - спросила я.
- А то и случилось, что не надо было отпускать меня одного, забрали в вытрезвитель, пришлось заплатить штраф.
- Я сейчас приеду, не грусти.
- Не надо приезжать. Я хотел вам сказать - вы роковая женщина, а с роковыми женщинами я не встречаюсь. Так что это наша последняя встреча. Не пишите! Не звоните! Прощайте!
Печальный финал, хотя я и одержала победу.
Он сдержал слово. Прошло еще десять лет. Я изредка вспоминаю, как я билась об него, холодного и неприступного. А потом случилось то, что случилось. Я ни о чем не жалею. Но не хочу возобновлять ни переписки, ни встреч. Только когда слышу "Болеро" Равеля, сердце екает и ухает вместе с финалом, где музыкальные инструменты вступают в единоборство, создавая немыслимую какофонию звуков, которая, в сущности, и составляет гармонию. Как и сама жизнь.
- И вы, конечно, понимаете, мой дорогой и любознательный друг, что все надо делать вовремя: и чувствовать, и отвечать на чувства женщины, которая горит и жаждет близости. Потом - все это "цветы запоздалые".
Было дружбой, стало службой.
Бог с тобою, брат мой волк!
Подыхает наша дружба:
Я тебе не дар, а долг!
Заедай верстою вёрсту,
Отсылай версту к версте!
Перегладила по шерстке,
Стосковался по тоске!
Не взвожу тебя в злодеи,
Не твоя вина - мой грех:
Ненасытностью своею
Перекармливаю всех!
Чем на вас с кремнем-огнивом
В лес ходить - как Бог судил,
К одному бабье ревниво:
Чтобы лап не остудил.
Удержать - перстом не двину:
Перст - не шест, а лес велик.
Уноси свои седины,
Бог с тобою, брат мой клык!
Прощевай, седая шкура!
И во сне не вспомяну!
Новая найдется дура
Верить в волчью седину.
"И РАДА БЫЛА ТЫ ЛЮБВИ ПОЛОВИННОЙ..."
Физическое соединение необходимо для
любви не как ее непременное условие,
а только как ее окончательная реализация.
Владимир Соловьев
В молодости, как, впрочем, и сейчас, когда уже за шестьдесят, меня больше вдохновляет не "я люблю тебя", а "я хочу тебя". Это конкретно, понятно, хотя романтики меньше, зато и лжи меньше - все честно, открыто и искренне. А для женского возраста, который называют "раскаленной пустыней", это особенно актуально.
