Неизвестный солдат | страница 57

– Ничего странного нет, – возражал Маврин, – если ты не собираешься с человеком жить, тогда и не принимай от него ничего. Это ведь не коробка шоколадного набора. Коробка шоколадного набора – это для знакомства, ну, еще духи «Красная Москва». Но уж если он ее одевает, обувает, значит, сам понимаешь...

– А если она ему отдаст его барахло? – сказал я.

– А зачем оно ему? – возразил Маврин. – Продавать? Другой дарить? Не в барахле дело. А в том, что брала. Это все равно что жена.

– Почему бы им не жениться? – подхватил я.

– Легко сказать – жениться! – заметил Андрей. – А где жить? Думаешь, им Воронов даст отдельный вагончик?

– Но ведь у нее где-то есть дом, и у него есть дом. И если люди любят друг друга, то какое имеет это значение...

– Мальчик ты еще рассуждать, Сережка, – сказал Маврин, – ничего ты в этом не понимаешь. Женщину надо найти самостоятельную, хозяйку, а Людка что?

– Из таких вот девчонок, как Люда, выходят самые лучшие жены, – объявил я.

– Во дает! – усмехнулся Андрей. – А ты откуда знаешь? По собственному опыту?

– Может быть, и по собственному.

Я действительно где-то читал, что легкомысленные особы становятся верными супругами.

– Никак не пойму, – сказал Андрей, – ты на самом деле дурной или притворяешься?

– Глядя на тебя, об этом даже не приходится задумываться, – врезал я ему.

А Маврин твердил свое:

– Юрка этого так не оставит. Быть тут серьезному происшествию.

Но пока никаких происшествий не было и не предвиделось. Люда по-прежнему сидела с нами в столовой, с нами обедала и ужинала, инженер Виктор Борисович развлекал нас своими рассказами.

Как-то вечером мы сидели у костра: я, Юра, Андрей, Маврин, Люда и Виктор Борисович.

Виктор Борисович говорил, что Максим Горький очень любил жечь костры и даже придавал им мистическое значение. Не знаю, правда это или нет. Но, когда жгли костер, вагончик был пуст, и я мог спокойно заниматься, а когда кончал заниматься, присаживался к ним.

Пекли картошку, иногда жарили шашлык или просто мясо.

Сегодня пекли картошку.

Качалось пламя костра. В деревне лаяли собаки. Далеко маячили тусклые огни Корюкова.

Люда щепкой вытаскивала из костра готовые картофелины, подвигала их нам. Обжигая пальцы, мы снимали с них кожуру, посыпали солью и ели.

У нас на участке неплохая столовая, шеф-повар из Риги. Как говорил Воронов, тоже бродяга и вот попал к нам. Но его Воронов ценил больше всех: хорошее питание – залог устойчивости кадров. И все же столовая надоедала. Такие ужины у костра мы очень любили.